картин.
Так что, если Рорн их не обнаружит и не догадается, он никогда не узнает, где я.
Он меня не найдет.
Я глубоко, прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Когда я открыла их вновь, меня развернули к влажной груди.
Тесак мягко приподнял мой подбородок, всмотрелся в лицо почти до смешного пристально.
– Астер, если ты действительно хочешь уйти, я доставлю тебя, куда бы тебе, звезды раздери, ни понадобилось. Доставлю прямиком домой. – Он прикусил нижнюю губу. – Я не имел в виду…
– Дело не в тебе, – поспешно выпалила я. – Дело не в этом. Клянусь.
Волк свел брови, его грудь вздымалась и опускалась уже спокойнее. Он обхватил мою щеку ладонью, смахнул непрошеную слезу большим пальцем.
– Тогда что за дерьмо сейчас творится?
Я накрыла его руку своей, прижалась к крепкому телу.
– Воспоминания.
Тесак нахмурился снова, будто догадываясь, что я скажу дальше.
– Все в порядке, – взяв его за руку, я поцеловала ладонь.
Взгляд волка чуточку смягчился. И тут стала очевидна наша нагота: его ноздри раздулись, и я пискнула от неожиданности, когда он подхватил меня на руки и отнес на кровать. Улегшись посредине, Тесак прижал меня к себе и коснулся губами моего лба.
– От чего, ради всех звезд, ты бежишь, цветочек?
– От всего, – призналась я, укладываясь на его твердый, как камень, бицепс.
– Звучит многообещающе, – проворчал волк, очевидно, раздраженный тем, что я не поделилась подробностями.
Рассмеявшись, я запрокинула голову, чтобы на него посмотреть, и морщинки меж бровей тут же разгладились под подушечками моих ищущих пальцев. Я провела по его лбу, по переносице и небольшой горбинке, по мягким губам. Тесак казался одновременно диким и утонченным, и это противоречие не должно было так сводить с ума. Но как же сводило.
– Ты красивый.
– Так обо мне еще не отзывались, но спасибо. – Волк фыркнул. – Наверное.
– Я серьезно, – настаивала я, уже представляя, как повторю все его черты на пергаменте. Впрочем, я понимала, что воссоздать его целиком невозможно. Когда я дошла до шрама на его веке, Тесак замер. – Даже здесь.
– Лгунья, – прошипел он и, взяв мою ладонь, прикусил кончик пальца.
Я отдернула руку и снова коснулась его лица. Волк беззвучно рассмеялся. Я не стала прикасаться к шраму, но не смогла удержаться и не тронуть уголок сомкнутых век. То, что выглядело сейчас так поразительно, было порождено агонией. Мучительной.
Чем дольше и пристальнее я всматривалась, тем отчетливей понимала: глаз кто-то вырвал.
– Кто это с тобой сделал?
Это ведь не простое ранение. Кто-то совершил его с такой жестокостью, будто хотел убить.
– Не отголоски ли гнева я слышу, цветочек?
– Ты не ответишь. Я уже знаю, что не ответишь.
– Подробности туманны, и даже если бы я захотел, нет смысла ими делиться.
Тесак вздохнул, переплетая пальцы, удерживая руки между наших тел.
– Мне