одна следующим утром, я много часов бродила туда-сюда по жилищу Тесака, будто пленница клетки, в которую сама же себя и заперла.
Осознание, что я хочу узнать об этом волке как можно больше, что я не могу выносить боль одиночества – а еще мысли о возвращении в дом, который больше не был моим, – все это сбивалось в один запутанный клубок. Как и мои длинные, до пояса волосы.
Я провела по ним пальцами, пытаясь распутать узелки, оставшиеся после прошлой ночи, но быстро сдалась. Я одевалась, раздевалась и снова одевалась, и пусть крапива прорастала в груди, а глаза жгло, будто уксусом, я почти уже начала перемещаться домой.
Но замерла, прежде чем тени времени успели меня окутать, и безвольно опустилась на край незаправленной кровати.
Я сидела и смотрела в никуда, пытаясь обо всем забыть.
Сквозь щель в мутном стекле кухонного окна доносилось пение птиц. Я принялась рассматривать вещи, что заполняли дом незнакомца. Книги и скудные пожитки, разбросанные по полкам.
Я задумалась: можно ли вообще называть его незнакомцем теперь, после того, как наши тела столькими способами познали друг друга?
Глядя на толстые корешки с филигранью и выцветшими буквами, на разорванные обложки, я гадала, почему мне казалось, что этот мужчина никогда на самом деле не был для меня чужим.
Тесак вернулся к полудню, со слипшимися от пота волосами. Когда он увидел, как я с книгой в руках сижу за его столом и грызу печенье, он расплылся в такой торжествующей улыбке, что его единственный глаз вспыхнул, а у меня защемило сердце.
Я ожидала, что в его огромной коллекции будут труды, касающиеся в основном битв или даже политики. Но это оказалось истиной лишь наполовину. Выбранная мной наугад книга по счастливой случайности оказалась романом о вымышленных событиях, и он всецело меня захватил.
– Не припомню, почему прекратила читать днем, – произнесла я вместо приветствия. – Процесс приносит куда больше удовольствия, когда знаешь, что впереди еще много свободного времени.
Скорее всего, это увлечение сошло на нет, когда ему на смену пришло рисование. Более подходящее моему статусу времяпровождение.
Тесак протяжно хмыкнул. Спустя мгновение тишины, в которой он так пристально меня изучал, что кожа вспыхнула пятнами, волк бросил короткое:
– Нравится.
Я не удостоила реакцией ни это, ни ту часть себя, которой все происходящее тоже очень нравилось. И заговорила о другом:
– У тебя нет еды. Только орехи, вяленое мясо и… – Я подняла склянку с остатками печенья. – Это.
– Обычно я ем в Цитадели. – Волк выхватил книгу и вскинул брови, прочитав название. – Одна из моих любимых.
– Возможно, я выбрала ее потому, что она мне на это намекнула.
– У тебя неплохой нюх для той, кто не умеет обращаться. – Вернув книгу мне в руки, Тесак присел на корточки и хрипло приказал: – Поцелуй меня.
Я повиновалась, и у меня сразу перехватило дыхание. Пусть волк был мягок, даже нежен, он все равно опьянял. Бросив меня ошеломленной, Тесак сорвал себя кожаный