Я никуда не спешу. Кейзегал вас убаюкал. Я видел. Вы заснули, и он отнес вас в апартаменты, которые приготовил для вас Шульц. Надеюсь, вы выспались. Бал давно закончился. Гости разъехались. Кое-кто заснул на полу. Проспятся, и завтра уедут. То есть, уже сегодня. Идите ко мне.
Она подошла. Как же иначе? Бал давно закончился, но музыка не прекращалась. Вальс в миноре. Тревожная мелодия для флейты и клавикордов с дождливыми каплями ксилофона зыбью пробегала по нервам.
Подошла, опустилась перед ним на вымощенный мавританскими расписными плитами пол беседки, как сидела в детстве у ног отца своего. Посмотрела снизу вверх.
– Встаньте, – сказал человек. – Что вы делаете?
– Чем ближе мы к земле, тем ближе к небу, – отвечала Зита. – Чего вы хотите от меня, сударь?
– Я хочу помочь вам. И я это сделаю. Но чего хотите вы от меня? – спросил Фриденсрайх. – А от себя?
Падали тяжелые капли прямо на сердце. Встревоженный мотив качал ее из стороны в сторону, как голую ветвь.
– Вы странный человек, – промолвила Зита. – Вы страшный человек. Я не могу сопротивляться вашей воле. Говорите, что надо вам от меня, и я исполню вашу волю.
– Зачем? – спросил Фриденсрайх.
Зита могла бы ответить: «Понятия не имею». Она могла бы сказать: «Потому что так меня приучили». Или: «Потому что так было всегда». А может быть: «Потому что такова воля Всевышнего». А еще она могла бы сказать: «Потому что от голоса вашего память моя воскресает, а ваше прикосновение дарует мне забвение». Но вместо этого, неожиданно для самой себя, она сказала:
– Потому что я доверяю вам.
– Но почему? – снова спросил Фриденсрайх.
«Потому что мы испили из одной чаши» – подумала Зита.
«То был всего лишь красивый жест» – подумал Фрид.
– Потому что ваш сын, от которого вы отказались, доверяет вам, – ответила Зита. – Кто я такая, чтобы опровергать его доверие?
– Мой сын юн и неопытен.
– Вы лжец, – Зита опустила глаза.
– О чем же я лгу? – спросил Фриденсрайх.
– О том, что вы утратили, – ответила Зита.
– Вы плачете, – сказал Фриденсрайх.
– Это плачете вы, – моргнула Зита.
– Не плачьте, – сказал Фриденсрайх. – Впрочем, плачьте, если вам так угодно. Я не властен над вами.
«Неужели?» – подумала Зита.
– Вы слишком много выпили, господин фон Таузендвассер, – еще мгновение, и ее поглотит бездна бездн. – Вы обещали держать себя в руках и не посягать на мою душу, но мы уже выяснили, что вы лжец.
– Вы правы, – согласился Фрид. – Я пьян, и зря вы доверяете мне. Только последний болван стал бы доверять водовороту в реке.
– Вы оскорбляете меня, – сказала Зита.
Фриденсрайх взялся за бутылку, приложился к горлышку.
– Вы не пили шестнадцать лет, – испугалась Зита. – К чему вам опять эта погибель?
– Все из-за вас, разумеется, – усмехнулся Фриденсрайх. –