жила с мужем и Верой Николаевной в Иркутске. Муж Моисей Борисович (Беркович) Крельштейн (1898–1967) служил юристом. М. К. переписывался с Магдалиной, особенно в последние годы жизни (после смерти Веры Николаевны); позднее переписку с ней и ее дочерью Элеонорой Моисеевной Заславской (1925–1981), племянницей Марка Константиновича, продолжала Л. В.
Виктор, младший брат Марка, учился в Хабаровской гимназии и умер в ноябре 1912 г. в возрасте пятнадцати лет.
Кроме того, в семье Азадовских (в Хабаровске) воспитывалась Лина Волынова (1897–1917), одна из дочерей Израиля и Бейлы Волыновых, ставшая для Марка как бы «третьей сестрой»89. После смерти Константина Иннокентьевича уехала из Хабаровска в Иркутск. (Причины ее ранней смерти неизвестны.)
Об остальных детях В. Н. Азадовской сведений не обнаружено (вероятно, умерли до крещения).
Марк Азадовский рос и взрослел в окружении своих еврейских родственников. Впрочем, он поддерживал отношения далеко не со всеми. «Что же касается моих довольно многочисленных двоюродных братьев и сестер, – сообщает он в «Жизнеописании» (1938), – то не обо всех имею определенные сведения…»90 Сохранившаяся часть архива, письма и воспоминания свидетельствуют о его многолетней дружбе с Любовью Левенсон, переписке и эпизодических встречах с Марком и Наумом Тейманами, а также с Лидией Тейман, женой Наума. О связи с другими родственниками (Левенсонами, Волыновыми, Стрижевскими) можно судить лишь по косвенным материалам (фотографиям, случайным упоминаниям в переписке и т. д.). Распутывать эти родственные сплетения подчас затруднительно91.
Родители Марка принадлежали к интеллигентной среде – об этом позволяет судить их иркутское окружение. Так, в 1880‑е и 1890‑е годы Азадовские поддерживали дружеские отношения с семьей иркутского врача Авраама-Бера (Бориса Акимовича) Ельяшевича (1848–1934), земляка Марка Теймана. А. А. Русакова вспоминала о своем деде:
Он был евреем и некрещеным, происходил из семьи ученых раввинов <…>. Все это делало деда как бы еврейским аристократом. На самом же деле дед (а особенно его сыновья) в значительной мере обрусел и уже в прошлом веке являл собой пример интегрированного в русский быт и русскую интеллигенцию еврея. <…> Дед окончил Московский университет по медицинскому отделению и служил сначала в Брест-Литовске, затем в Варшаве и, наконец, с 1883 года в Иркутске, где он и вышел в отставку с чином надворного советника в 1901 г. Он имел большую частную практику и пользовался широкой популярностью.
Прожил дед в Иркутске около сорока лет, а память о нем жила в этом городе и во время войны 1941–1945 гг., о чем нам рассказывал папин ближайший друг Марк Константинович Азадовский…92
Действительно, один из его сыновей, Александр, станет близким другом Марка Азадовского. Много лет спустя Вера Николаевна писала:
Ал<ександра> Борис<овича>93 я плохо помню (т<ак> к<ак> он еще был мальчиком, когда мы уезжали на Восток94). А вот старшего его брата я хорошо помню, Васю Ельяшевича, я вышивала ему рубашки,