Одной из старейших была библиотека мужской гимназии; в ней можно было найти журналы и издания начала XIX в., книги на иностранных языках, современную периодику. Правда, во время пожара 1879 г. она сильно пострадала, как и большинство других иркутских библиотек. Зато уцелела библиотека Иркутской духовной семинарии, переданная в 1920 г. в университетскую библиотеку.
Говоря впоследствии о культурном облике Иркутска, М. К. особо подчеркивал роль декабристов, чья судьба оказалась тесно связанной с этим городом. «Иркутск более, чем какой-либо другой из сибирских городов, подпал под культурное влияние декабристов, – писал он в год столетнего юбилея, – и более, чем какой-нибудь другой город, сумел это культурное развитие воспринять и сохранить следы его»104.
Должно быть, именно здесь, в этой особенной иркутской атмосфере, и следует искать истоки того увлечения декабристами, которое было свойственно М. К. до последних дней и служило для него импульсом к декабристоведческим занятиям.
Об этом характерном аспекте иркутской жизни сообщает также Н. С. Романов (1871–1942), историк и летописец города, автор трудов, посвященных иркутским книжным собраниям, книжной торговле и частным библиотекам. Книги поступали в город по разным каналам. Особую роль, подчеркивает Н. С. Романов, играли «культурные изгнанники» (декабристы, поляки, петрашевцы и другие ссыльные) – все они «несли и везли с собою книги как нечто дорогое, с чем трудно расстаться»105. Иркутск того времени был «книжным» городом. Наряду с городской публичной библиотекой и бесплатной народной библиотекой-читальней, в Иркутске формировались богатейшие частные собрания, в основном купеческие (например, библиотека В. Н. Баснина). Существовал и общедоступный книжный рынок, отличавшийся разнообразием и суливший неожиданные находки. Романов вспоминал:
Мне думается, что едва ли найдется в России другой город, на барахолку которого выбрасывалась бы такая масса книг, как в Иркутске, особенно после соединения города (1898 г.) рельсовым путем с евр<опейской> Россией. Невозможно представить то разнообразие и состав книг, которые я видел на барахолке за 30 лет моей жизни106.
Нет сомнений, что Марк еще мальчиком посещал развалы на этой барахолке. Он слышал, разумеется, и о книжных собирателях Иркутска, а некоторых, вероятно, знал лично. Именно там, в среде образованных, читающих иркутян, он и заразился на всю жизнь «недугом» библиофильства.
Сегодня уже невозможно определить, в какой степени семья Азадовских была книжной и какие книги и журналы и находились в семейной библиотеке. Зато с уверенностью можно сказать, что семья была театральной; посещение театра и музыкальных концертов составляло для Азадовских одну из сторон их повседневного быта, тем более что Константин Иннокентьевич выступал, как упоминалось, на сцене и одно время служил в театре. С самых ранних лет Марк вместе с родителями посещал спектакли, и многообразные театральные впечатления, полученные в детские и гимназические годы, стали – наряду с литературой – той духовной основой, на которой формировалась его личность.
В