краеведческую публикацию, состоявшую из двух сюжетов и опубликованную за двумя фамилиями342. В апреле 1917 г. признанный в армию Бортвин покидает Петроградский университет (без сдачи государственных экзаменов)343.
Активным членом Сибирского научного кружка (в 1912 г. – товарищ председателя правления) был иркутянин Семен Яковлевич Сизых (1890— после 1939), окончивший, как и М. К., Иркутскую мужскую гимназию. В 1909 г. он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета, однако курса не кончил: был отчислен в 1915 г. за неуплату. Собирался поступить в военное училище344. Будучи студентом, Сизых неоднократно ездил в Сибирь как участник научных экспедиций. В 1924–1937 гг. работал (с перерывами) в Хабаровском краевом музее. Неоднократно подвергался арестам (в 1932 и 1938 гг.)345.
Будучи членами Экскурсионной комиссии Сибирского научного кружка, Н. Н. Бортвин, А. С. Гинтовт (Дзевятовский-Гинтовт) и С. Я. Сизых составили «Сборник инструкций и программ для участников экскурсий в Сибирь», изданный Обществом изучения Сибири в 1912 г. Через два года появилось расширенное издание. «Факт выхода в свет второго издания настоящего сборника, – говорилось в предисловии к этому изданию, – является одним из показателей жизненности начатого сибирской молодежью дела изучения своей родины»346.
В этом же ряду стоит и Николай Петрович Кычаков (1880–1921), член Сибирского научного кружка347 и представитель забайкальского землячества, увлеченно посещавший занятия Л. Я. Штернберга в Этнографическом музее. «Один из первых и неизменных Ваших учеников», – напомнит о нем М. К. в письме к Штернбергу от 22 августа 1922 г.348 О личных отношениях Азадовского с Кычаковым сведений не сохранилось, однако заслуживает внимания тот факт, что, узнав о смерти своего университетского товарища, ставшего жертвой сыпного тифа, М. К. пытается (в Чите, а затем в Иркутске) составить и издать посвященный ему сборник (издание не состоялось). «Один из организаторов известных студенческих родиноведческих экскурсий в Сибирь», совершившим «ряд поездок к нерчинским тунгусам», – сообщается в написанной М. К. о нем некрологической заметке349, и это едва ли не все, что ныне известно об этой «одной из наиболее ярких, хотя и не блестящих, быть может, фигур»350 родиноведческого движения 1910‑х гг.
Впрочем, не все университетские товарищи Марка увлекались «родиноведением» – некоторые тяготели к истории литературы. Среди них – Владимир Александрович Сидоров (1888–1920?), одногодок Азадовского, сын петербургского цехового «булочного ремесла». Окончив в 1907 г. петербургскую Первую гимназию, Сидоров в том же году поступил на юридический факультет, затем перевелся на естественное отделение физико-математического факультета, а в феврале 1908 г. – на историко-филологический, который окончил одновременно с М. К. весной 1913 г.351 Входил в студенческий редакционно-издательский комитет. С 1908 г. посещал Пушкинский семинарий С. А. Венгерова.