Ленин357.
Косованов приехал в Петербург осенью 1913 г. (М. К. находился в это время в Хабаровске), и поскольку в письме Косованова упоминается именно Петроград, то упомянутое им собрание студентов-сибиряков правильней всего отнести к 1914–1916 гг. Впрочем, такое «земляческое собрание» могло состояться и в другом месте, например, в одном из селений Карельского перешейка. М. К. не раз бывал и подолгу жил в финских поселках, где традиционно селилась революционно настроенная молодежь: Мустамяки, Териоки, Уусикирко… Вероятно, на одной из таких дач он и встретил в кругу друзей 1913 г.
Наступил переломный этап его жизни. 2 января 1913 г., прослушав в течение восьми семестров полный курс наук, определенный для историко-филологического факультета, М. К. подает прошение о выдаче ему соответствующего свидетельства. В прошении он указывает свой адрес (временный): «с<танция> Териоки. Дача Матвея Хо́нконен на 5-ой версте»358. Здесь, как явствует из его (несохранившегося) письма к отцу359, он «поправлял здоровье», работал над выпускным сочинением и готовился к государственным испытаниям.
Профессором (по-нынешнему – научным руководителем) М. К. был И. А. Шляпкин, выбравший для своего подопечного тему для дипломного сочинения: «К вопросу об изучении русских былин. Былины о Тугарине и Идолище». В феврале – марте 1913 г. дипломант старательно (если судить по приложенному к «сочинению» списку использованной литературы) трудился над предложенной ему темой, после чего работа на 25 листах была представлена профессору. Ознакомившись с ней, Шляпкин дал следующее заключение:
Работа очень серьезная и дельная. Автор обратил особенное внимание на методы исследования былин. Поэтому сочинение его разбиралось также и в просеминарии. Начитанность и талант автора, несмотря на некоторую неопытность и неравномерность работы, несомненны. Весьма удовлетворительно360.
Итак, дипломное сочинение написано и одобрено. Для получения свидетельства об окончании университетского курса М. К. оставалось сдать государственные экзамены. А также решить непростой для него вопрос, что делать дальше. Он колебался: вернуться ли в родную Сибирь и, устроившись учителем в среднюю школу, трудиться на ниве просвещения или остаться в Петербурге ради научной деятельности? Этот вопрос живо обсуждается на рубеже 1912 и 1913 гг. в его переписке с отцом. Мечтавший о том, что сын его станет крупным ученым, Константин Иннокентьевич с пониманием относился к нежеланию Марка расставаться с Петербургом. С другой стороны, ему – и тем более Вере Николаевне – хотелось видеть сына поблизости – в Хабаровске или другом городе Восточной Сибири. Для этого следовало найти «службу». Используя свои связи в Хабаровске и Благовещенске, Константин Иннокентьевич предпринимает даже некоторые шаги. 13 декабря 1912 г. (через месяц после смерти Виктора, младшего брата Марка) он пишет сыну из Хабаровска:
Пожалуйста, дорогой, старайся всеми силами попасть на службу сюда, подал ли ты прошение согласно моей телеграммы? Было бы очень хорошо,