уделил двум темам: «Языков и славянофильство» и «Языков и фольклор». О «реакционной» идеологии славянофилов, чья философия истории была не чем иным, как «выражением кризиса барщинно-поместного хозяйства»338, говорится в его статье весьма подробно. Слово «реакционный» становится в те годы весьма употребительным в научном лексиконе М. К. Да и сам Языков оценивается им в целом как «реакционный боевой поэт», автор жизнерадостных и свежих стихов, перешедший в 1840‑е гг. «на сторону реакции».
И тем не менее, даже перегруженная «социологизмами», статья М. К. до сих пор подкупает историков русской литературы своим профессиональным мастерством. «Марксистская» терминология, способная шокировать современного читателя, компенсируется глубиной анализа и литературным изяществом, отличающим отдельные страницы статьи. Достаточно вспомнить яркие, на наш взгляд, и точные суждения М. К. о «необычайной стремительности стиховых темпов» Языкова, его «смелости в построении стиха и образа», «буйном и смелом словотворчестве»339 и т. д.
Нельзя не сказать и о новаторском типе издания, которое предложил М. К. «Полное собрание стихотворений» сопровождалось двумя объемными приложениями (стихотворения, посвященные Языкову, и пародии на его стихи); были выделены такие группы, как «Стихотворения неизвестных лет», «Коллективное», «Dubia»340; и наконец – богатый вспомогательный раздел: библиографические материалы, именной и алфавитный указатели и перечень иллюстраций. Вспомогательному аппарату своих изданий М. К., как уже говорилось, уделял особое внимание.
Книга появилась в марте 1934 г. Один из первых экземпляров М. К. подарил помогавшей ему в работе Л. В. – ее имя значится среди 29 «специалистов-литературоведов и сотрудников рукописных и книжных хранилищ», которым автор выразил благодарность. На ту же мысль наводит и дарственная надпись на томе, преподнесенном Л. В. 5 апреля 1934 г. с «сердечным приветом, с благодарностью и некоторой грустью».
Вскоре последовали печатные отклики. Один из них принадлежал Н. Ф. Бельчикову. Сосредоточившись на вступительной статье, рецензент отметил, что М. К. «интересно и убедительно снимает с яркой и любопытной фигуры Языкова навешанные на нее историей лохмотья, разрушает по очереди все легенды о Языкове, рисуя подлинно-исторический облик поэта»341. Упоминаются, впрочем, и «досадные промахи»; один из них, по мнению рецензента, заключался в том, что автор статьи «как бы забывает о реакционности» поэзии Языкова342 (упрек этот вряд ли справедлив, поскольку в статье М. К. как раз об этом сказано вполне определенно!).
Появились и критические отзывы. Автором одного из них был библиограф А. А. Тимонич (1888–1961), который ставил под сомнение текстологию, указывал на конкретные ошибки и пропуски в библиографическом разделе, а главное – утверждал, что М. К. не раскрыл свой тезис о Языкове – собирателе народных песен. «Таким образом, – завершал рецензент, – новое издание языковских стихотворений нельзя считать безупречным <…>