толстый слой косметики.
– Надеюсь, ты не собираешься просить моей руки вместо моей сесты?
Александру пришлось сфокусировать взгляд – перед ним, закрыв собой Эмилию, стояла Даша Калинских, младшая сестра его покойной жены. У неё было круглое лицо, лоб сердечком и вздернутый, маленький нос. Даша всегда напоминала ему поросёнка. В ярко-розовом платье с юбкой-пачкой она походила на свинью ещё больше несмотря на то, что была тощей, как плеть. Характером она вышла куда мерзее Лены – Воскресенский никогда не мог найти с ней общего языка. Даже простое обсуждение погоды порой перерастало в обмен колкостями. Следуя этикету, она приятно улыбалась (насколько могла быть приятна улыбка на её неприятном лице), но глаза её горели злобой. Она ненавидела его за то, что он выбрал Елену. И, конечно же, за то, что убил её.
– Нет, я не совершу такой ошибки.
Его ответная улыбка была похожа на оскал. Александр покинул зал, оставив розовое облако, состоящее из многих метров ткани и одной Дарьи Калинских, наедине со своей ненавистью. Не было секретом, что эта взбалмошная девка втюрилась в него еще до свадьбы с сестрой. Но в ней не было той породы, которая была в Елене, будто Дашка вообще была рождена от другой женщины. Даша Калинских была совершенно не в его вкусе, и этого она ему не простила.
Он вышел на балкон, поставил бокал на парапет, ослабил бабочку и вдохнул свежего вечернего воздуха.
Балы в последнее время проводились в Царицыно, в Большом дворце. Его лес. К тонко выкованным воротам высотой в два человеческих роста выстроили изящный мост. Богато украшенные кареты с ряжеными лакеями довозили прямо до парадного входа. Царство пафоса.
На мэрский бал обычно приглашали крупных чиновников и видных бизнесменов. Члены самых влиятельных группировок – Самарины, Воскресенские, Калинских и Борисовские – а так же их приближенные, давно и крепко внедрившиеся в официальные структуры, были как среди тех, так и среди других. Отец по понятным причинам присутствовать не мог, Данил не хотел, Демид опаздывал, общаться с кем-либо из «друзей» Семьи – судьёй Малинской, начальником таможенной службы Патричевым, управляющим банка «РосАгро» Николаевым – у него не было никакого желания. Он жутко разочаровался, увидев Эмилию с тем, кто её бил. И из-за этого более-менее стабильное настроение улетучилось.
– Я должна вернуть вам это.
Со спины раздался тяжелый, хриплый голос. Александр ощутил горьковатые нотки аромата мандарина. Он повернул голову. Возле бокала блестела его запонка. Эмилия стояла у парапета, всматриваясь вдаль.
– Я вижу, далеко вы не ушли, госпожа Салимова, – криво ухмыльнувшись, Воскресенский взял бокал и выпил его до дна. Запонку он спрятал в карман брюк. Она всё ещё хранила тепло её пальцев.
– Всё не так просто.
Она так и не посмотрела в его сторону. Ресницы у нее дрогнули, но голос остался ровным – казалось, его слова задели её, но она старалась сохранить лицо. Решительно сказанное ею тогда в машине «Я уже ушла» оказалось пустым трёпом. Ненадолго её хватило.