глаза. – «Миш, это ржавый хлам, а ты уже строишь теории».
Но в тишине архива не было смеха, только гул, теперь казавшийся ему дыханием прошлого. Михаил задумался: что, если память – это не просто обрывки картин в голове? Что, если это нить, связывающая человека с самим собой? И если её обрезать, кто он тогда? Тень? Пустая оболочка, послушная чужим словам?
Он сунул письмо в карман куртки, а коробку спрятал под стеллаж, прикрыв её куском рваного пластика. Нельзя было брать всё сразу – слишком рискованно. «Газ» следил за каждым, кто копался в прошлом, и Михаил знал истории: студенты исчезали, стоило им задать лишний вопрос. Но он вернётся. Не ради Левина, не ради проекта. Ради того, чтобы понять, что отняли у него – у всех них.
Шагнув обратно в коридор, он услышал шорох – слабый, но отчётливый, как шелест крыльев. Михаил обернулся. В дальнем конце прохода мелькнула тень – высокая, слишком быстрая для случайности. Сердце заколотилось, но он заставил себя идти дальше, не оглядываясь. Кто-то видел. Или что-то. И эта мысль, холодная, как бетон под ногами, шепнула ему: пути назад нет.
Михаил ускорил шаг, но не побежал – бежать значило признать страх, а страх в этом мире был роскошью, которую он не мог себе позволить. Тень осталась позади, растворившись в полумраке, но её присутствие всё ещё ощущалось – холодное, как дыхание на затылке. Он сжал кулак в кармане, чувствуя, как края письма впиваются в кожу. Это теперь было его – не просто находка, а тайна, которую он украл у забвения. Или которая украла его.
Архивный коридор тянулся бесконечно, изгибаясь, словно змея, проглотившая собственный хвост. Свет ламп становился реже, и каждый новый участок казался темнее предыдущего, будто тьма здесь питалась любопытством незваных гостей. Михаил остановился у развилки, где два прохода расходились под прямым углом. Один вёл к выходу – знакомому пути, где ждали лекции, контрольные и монотонный гул академии. Другой уходил глубже, туда, где гудение серверов становилось громче, а воздух – тяжелее. Он знал, что должен повернуть назад. Но ноги сами сделали шаг вперёд, к неизведанному.
– Ты спятил, Миш, – голос Димы снова ожил в его голове, насмешливый, но с ноткой беспокойства. Михаил почти видел, как тот стоит, прислонившись к стеллажу, скрестив руки и качая головой. – Это место сожрёт тебя, как старый сервер жрёт данные.
– Может, я хочу, чтобы меня сожрали, – ответил Михаил вслух, и его голос дрогнул, отражённый металлом. – Лучше так, чем жить, не зная, кто я.
– Философ, – хмыкнул Дима. – А я думал, ты просто ботан.
Михаил улыбнулся, но улыбка быстро угасла. Дима был прав – любопытство было его слабостью, но теперь оно стало чем-то большим. Письмо в кармане жгло, как уголь, и он вдруг понял: это не просто бумага. Это вызов, брошенный через десятилетия, через газовую завесу, удушающую их всех. Кто-то – этот «К.В.» – оставил его здесь не случайно. Но для кого? Для него? Или для любого, кто осмелится искать?
Он провёл рукой по стеллажу, и пальцы наткнулись на что-то острое – обломок провода,