уходящая в землю. По ступенькам спускаются без санок. Оставили наверху. Воздух тяжелый, спертый. Пахнет гнилью. Лучи фонариков – непоседы. Прыгают, вертятся…
– Да, – говорит бывший шофер Жора, – дорога, прямо отметим, не шоссейная, но отмахать по рейсу еще придется.
Бомбы и ракетные мины лежали в длинных, узких ящиках, словно в гробах. Чугунков предложил:
– А что, если их прямо в таре транспортировать? Давай?!
– Чушь! – ответил Слива. – Тяжелее, неудобнее. Попробуй замаскируй желтые ящики.
Сорвал пломбу, распахнул крышку. Взрывателя, конечно, нет. Но посмотреть на всякий случай не мешает.
– Помоги, – попросил Слива.
Они с Чугунковым осторожно подняли мину с деревянного ложа.
– Посторонись, посторонись… – Медленно ступая, двинулись к выходу.
Проклятая глина! Вместе с ней в сапог к Сливе, видимо, попал и камень. Забился под портянку и мешает идти. Подниматься по глиняным ступенькам вот с таким грузом совсем непросто. Пальцы потеют и скользят, а металл грубый, твердый, в него не вцепишься ногтями.
– «Раненых таскать», – пробурчал Чугунков, передразнивая Сливу. – Человек, он есть человек. Больной ли, здоровый. С ним всегда договориться можно… А эти…
Они осторожно положили мину на санки Сливы.
– Потом закрепим, – прошептал Слива. – Пошли за второй.
Но когда они спустились в склад, там произошло следующее. Архивариус, который с каким-то бойцом поднимал ящик, не удержал свой конец. Ящик вырвался из рук напарника, перевернулся, и бомба вывалилась на пол и завертелась рыбой, выброшенной на берег. Все замерли. Не припали к земле, ища спасения, а словно остолбенели. И только уперли в бомбу лучи фонариков, точно это были прутья. Взрыва не случилось.
Старшина первый нашелся:
– Так дело не пойдет. Должон быть порядок! Слива и Чугунков, оставайтесь здесь, подготавливайте груз.
Порожние ящики, чтобы не мешали, решили ставить к стене один на другой. Ящики с бомбами и ракетными минами подтаскивали к самому входу, проверяли, нет ли взрывателей.
Люди подходили и подходили…
– Как там туман? – спросил Слива бывшего шофера Жору.
– Туман – свой парень. Вновь крепчает.
– Работы еще на час осталось. Продержится? Или нет?
– Я же сказал, крепчает. – Жора включил фонарик и, словно обметая пыль, повел лучом по стенам. – Слива, тебе не кажется, что здесь пахнет газом? Принюхайся.
– Нет. Здесь пахнет ленинградским рестораном «Астория».
– Белая кость, по ресторанам ходил! – изумился Жора. – А мы больше так, из горлышка.
– Хватит трепаться! – сказал Чугунков. – Давай лучше бомбу вытащим.
– Мне бы которую поменьше, – сказал Жора. – Я хилый.
– Не в магазине, – возразил Чугунков.
Они взяли бомбу на плечи, как бревно, и пошагали к выходу.
Рация молчала. А Галя привыкла к наушникам, как близорукие привыкают к очкам, и не замечала их.