историей. Вот как-то рассказал, я и взял почитать, – продолжил отец. – У Елениева этого жена была не просто иностранка – японка. Правда, наполовину. Отец ее – английский моряк. И встретил ее Елениев вовсе не в Японии, а в Лондоне. Энн Джонс, кажется, ее звали. Очень красивая особа. А мать ее, как говорили, была японская колдунья. Потомственная. – Он поднял палец. – Во как!
– То-то она муженька и уморила быстро, – хмыкнула мать. – Правильно говоришь. Хозяйку-то Анной Николаевной здесь называли, – вспомнила она. – Не знала, что ты такой начитанный. Но ты меня поняла? – Она снова строго взглянула на Машу. – В усадьбу – ни шагу!
– Угу, – кивнула Маша и соскочила со стула. – Я пойду к себе?
– Иди, – разрешила мать. – Зубы не забудь почистить перед сном. Знаю я тебя.
Рассказ об усадьбе взбудоражил воображение Маши. Она улеглась в постель и в темноте представляла себе украшенные лепниной залы – вроде тех, что видела во дворце Строганова в Петербурге. Единственный музей, куда родители сподобились отвести Машу, да и то потому, что просто мимо проходили по Невскому, и экскурсовод сказал, что комнат мало, закончится быстро. В полусне мерещились ей какие-то тени, скользящие по резному паркету. Серые, прозрачные силуэты, напоминающие дам в платьях с фижмами наподобие тех, что видела Маша в витрине музея, с развевающимися длинными волосами. Они беззвучно проносились из зала в зал. Все время спиной, не оборачивались.
Наутро, едва позавтракав, Маша снова побежала на смотровую площадку. День обещал быть солнечным. Крытая черепицей кровля усадьбы поблескивала, а на печной трубе сидела ворона и все время каркала.
– Эй, ты! – услышала Маша окрик снизу. Она обернулась. Рядом стояла компания – три девочки примерно ее возраста. Одна подошла поближе.
– Мы раньше тебя здесь не видели. Ты кто такая? – спросила одна громко.
– Я приехала. Недавно. Два дня назад, – ответила Маша в замешательстве. – А что?
– Переехала? Откуда же? – насмешливо спрашивала ее девочка.
– Из Питера…
– Из Питера? В нашу Солнцевку? – В голосе незнакомки сквозило явное недоверие. – Слыхали? – Она обернулась к подругам.
Те переглянулись и захихикали.
– А что смешного? – не поняла Маша.
– Да кто ж в здравом уме переедет из Питера в Солнцевку? – Девушка поднялась по ступенькам и подошла к Маше. Примерно одного с ней роста, с широко расставленными серыми глазами, рыжие волосы заплетены в косичку. Потертые джинсы с прорезями на коленках, черная футболка, без рисунка. – Ладно, давай знакомиться, – предложила она. – Я – Лариса, а они, – махнула рукой на подруг. – Надька и Светка. Кстати, – она прищурилась, – а ты, часом, не родственница тети Тани, которая померла? – вдруг сообразила она. – У них дом давно стоит пустой.
– Да… – растерянно ответила Маша. – А что?
– В школу-то нашу ходить будешь наверняка. Другой здесь нет. – Лариса усмехнулась. – Там и