как животное в смертельной схватке, все сильнее сжимала челюсти. Тогда Лариска размахнулась и свободной ногой ударила Машу в лицо. Почти задохнувшись от боли, Маша все равно не отпустила ее. Тогда Лариска стала наносить удар за ударом. Надька и Светка в страхе завопили. И на их крики прибежала Мария Сергеевна из учительской.
– Это что такое?! Немедленно прекратить! – закричала она. – Юдина, завтра без бабушки в школу не приходи! Ты у меня допрыгаешься! Будешь доучиваться в колонии для малолетних преступников! – пригрозила она.
– Томина, жива? – Она наклонилась к Маше.
– Да, – тихо прошептала та.
– Идти можешь?
– Да, могу…
– Ну, тогда давай я тебе помогу, обопрись на меня. – Мария Сергеевна приподняла Машу. – Пойдем в медпункт. У тебя кровь. – Она вытерла лицо Маши платком. – Озверела, Юдина! – Она повернулась к Лариске. – Гены матери-алкоголички взыграли. Место тебе на зоне. Там и окажешься. Это я тебе обещаю.
В медпункте выяснилось, что, помимо многочисленных ссадин и сломанного носа, у Маши сотрясение мозга. В школу срочно вызвали родителей Маши, и они на машине отвезли ее в больницу. Собственно, больницы как таковой в Солнцевке не было – амбулатория. И скорую помощь приходилось вызывать издалека, из районного центра, километров за пятьдесят. Так что далеко не всегда она приезжала вовремя. Местная врачиха, пожилая тетушка с большой родинкой на щеке, осмотрела Машу, прописала успокоительное и на неделю дала освобождение от школы. Это было главным достижением – за это можно было и подраться! Целую неделю дома! Можно было бы и добавить – тишина, спокойствие! Но как бы не так! Родители, напуганные тем, что Машу избили, ссорились еще громче. Отец упрекал мать, что она завезла их в глухомань, где они едва не потеряли дочь. Мать же отвечала, что «лучше бы он не проматывал кредитные деньги, а вкладывал с умом, и если бы не она, лежать бы ему давно в канаве с дыркой во лбу. Слава Богу, дом у тети Тани был двухэтажный, и Маша сразу благоразумно выбрала себе комнату на втором этаже, подальше от родительской спальни, так что до нее долетали только отголоски конфликтов.
– Звони своему Петровичу, или как там его, бери под любые проценты, и уедем отсюда! – требовала мать. – Ты его выручал в свое время, пусть он теперь тебя выручит.
– Я Петровичу и так должен, – отвечал отец. – Он меня уже видеть не может. Надоел.
– Ну, звони хоть кому-нибудь!
Маша радовалась, что в школу ходить не нужно, и очень надеялась, что отец все-таки найдет где-то деньги, и они уедут, так что возвращаться не придется. Но прошла неделя, и, несмотря на давление матери, ничего так и не сдвинулось с места. И все-таки опять пришлось идти в школу.
Она была удивлена, но в классе ее встретили спокойно. Ни издевательств, ни тычков исподтишка. Правда, никто не разговаривал, все отворачивались. Но Машу это устраивало. Пусть так. Однако уже на второй день после выписки Машу ждал сюрприз. На перемене к ней подошла рыженькая девочка, которая