Владимир Ильич, что разговор с детьми пойдёт трудно. Стал замечать за своими усмешливое отношение в адрес соседей. В Белгородской области, езды полтора часа, живёт его младший брат Тимофей, то есть детям дядя. Много раз бывали у него в гостях, нормально брат встречал, с радостью. Вернувшись домой, дети отмечали, что быт у дяди налажен хуже. Как-то беднее выглядит квартирное хозяйство и дача не терем, как тятя отстроил после выхода на пенсию в начале нулевых. Скромный дощатый домик с баней, огородом на шести сотках. Гараж есть, но пуст, никак не соберётся дядя приобрести иномарку, что хлынули из-за бугра. У них же «мерсы» немецкие, да «седаны» японские. Подчеркивают: богаче живёт украина, как Иван Грозный нарек край земли московской. Народ на своей шкуре чувствовал, что жирок в республике солиднее накоплен, в отличие соседей, а власть не афишировала, не будила зверя в народе, особенно обделённого благами на российских просторах. Кто хотел знать – тот знал. Умный помалкивал, глупый кичился. Статистика показывает уровень жизни в пользу Украины! На этих слабостях отчасти выпестована современная неприязнь к москалям. Дед понимал кем – но как-то не любил обвинять поганым словом своих соотечественников, поначалу западников, теперь и здесь, всюду, да не обойти этот ярлык. Для него ярлык, а для многих знамя национализма с рожей Степана Бандеры и ненавистной чёрной свастикой. Куда повернёт дышло несущейся телеги с крутой горы междоусобицы, вспыхнувшей факельными шествиями на майдане с кровавым переворотом? Неужели придёт настоящая угроза к нему в лице внучки?
Дед в какой раз ужаснулся. Вспомнил давным-давно растиражированный подвиг пионера Павлика Морозова, боровшегося с кулачеством, в том числе донёсшего на своего отца о нехороших делах, за что и был убит. В пионерскую и комсомольскую юность в подвиг мальчика верили безоговорочно. Есть и другие версии преступления, будто мальчишка ни в чём не виноват: мать заставила написать в отместку на отца, бросившего семью, а борцом и мучеником сделала Павлика советская пропаганда. Ныне видно, как можно ломать души детям, и не только малолеткам, но и взрослым. Нет сомнения: Оля попала под молох нацистской пропаганды, причём в стенах школы. Насколько это страшно, дед сознавал и понимал, насколько тонко надо поговорить с Олей, не как на допросе, а в дружеской беседе, иначе замкнётся, и мрак, опустившийся на внучку, окутывая детский разум, будет густеть.
Не откладывая, сначала он решил потолковать с дочерью и зятем Виктором. Шла середина вечера, в комнате работал телевизор, Мария и Виктор после ужина уселись смотреть передачи, поджидая задерживающегося сына после каких-то студенческих мероприятий. Шёл американский боевик со стрельбой, погонями и взрывами авто, словно они начинены взрывчаткой. Дед понимал, что в такой обстановке разговора может не получиться, потому, войдя в зал, твердо с настойчивыми нотками в голосе сказал:
– У меня к вам есть серьезный разговор, вас он пока касается вскользь,