хулиган в городе закончил в свое время именно ее. И каждый второй милиционер – тоже.
Холодно зимой
– Сколько у вас сегодня?
– У меня – четырнадцать. Руки мерзнут.
– Предложения?
– Может, распустим? Все-таки нельзя в такой холод учиться.
– Ага. Распустим…, – директор подышал на замерзшие пальцы, угрюмо нахохлившись в кресле в своей черной куртке. – А родители у всех – на работе. А дети – одни. И что мы получим из этого?
– Ну, может, это как-то подействует на исполком?
– Да, плевать мне на исполком по большому счету! Дети-то куда пойдут, спрашиваю? На улицу?
Он еще подумал и скомандовал, вставая:
– Уроки по полчаса. Перемены – пять минут. Письменные работы – минимально. Сообщите всем, идите в учительскую… Я сначала в начальную школу зайду, потом – в подвал, потом – по обстоятельствам.
Сунув руки в карманы, угрюмой черной тенью он проскользнул мимо врывающейся в двери толпы школьников в сторону начальных классов, давно уже отделенных от остальной школы. Учителя, в пальто и шапках, встречали у гардероба малышей и тут же вели их в классы, не давая раздеться: «Холодно сегодня, у нас холодно!»
– Сколько у вас на первом этаже?
– Двенадцать! Что делать-то будем?
– Физкультминутки, побольше игр и движения. Поменьше письма – побольше устного. Ну, а я буду заниматься всем этим.
Он прошел по первому этажу, улыбаясь первоклашкам в цветных куртках, возящихся вокруг недавно установленного прямо в коридоре небольшого спортивного комплекса с кольцами, качелями и лестницами.
В классах батареи были ледяными, от окон, плотно заклеенных, тянуло холодом.
«Эх, – вздохнул он (мысленно, мысленно – на виду-то улыбки и кивание головой направо и налево). – Говорил же, что как только похолодает на улице, так похолодает и у нас… Не верят наши начальники…»
Протиснувшись мимо входящих, директор вышел на улицу, обошел с торца школу и, открыв железную дверь своим ключом, спустился в подвал. Похлопал впотьмах правой рукой по бетонной стене, нащупал выключатель, повернул раз, другой, третий, – есть контакт! Слабый свет озарил подземелье. Директор пощелкал ногтем по стеклу манометров, установленных возле вентилей, но стрелки не шелохнулись. И на вход, и на выход давление было совершенно одинаковым. Можно было открыть снова кран на слив, как-то «оживить» трубы… Но как потом что-то доказывать? Да и не прогреется ничего за полдня…
По телефону, поднявшись обратно и старательно оттерев подошвы ботинок о тряпку, подсунутую уборщицей, он сообщил в Гороно о температуре в классах, потом набрал номер приемной исполкома:
– Здравствуйте, запишите, пожалуйста, как председатель исполкома просил: время – восемь тридцать, температура в классах – двенадцать градусов, батареи – холодные.
Через полчаса, видимо, сразу после планерки, подняв на звонок трубку, директор услышал громкий голос председателя исполкома:
– Ну,