добавила Китлали.
– Спасибо! – сердечно поблагодарил её Гриндо. – А сейчас мы, наверное, пойдём. До скорой встречи!
– До свидания! – сказала Китлали.
Мужчина позволил себе ещё на несколько секунд задержать взгляд на очаровательной науа, а потом, развернувшись, вслед за сестрой вышел из палатки.
– Ну вот, – усмехнулась Ардана, – если Нилфри нас уволит, будет чем зарабатывать на хлеб. Станем бродячими музыкантами.
– А? Что? – вздрогнул Гриндо.
– Я говорю, пойдём медового напитка отведаем! – сказала Ардана, поняв, что в ближайшие полчаса Гриндо на шутки реагировать не будет.
– Да… идём.
Выпив по кружке медовой водицы с пряностями, они направились домой.
Гриндо сейчас явно хотел устроиться в кресле и предаться воспоминаниям об общении с Китлали, а Ардане не терпелось вкусить мусаго.
***
Прошел месяц с того дня, как из ворот мануфактуры выехал первый в истории Нардаля паровоз.
Маоро Нилфри с тех пор не сидел на месте ни минуты – настолько он был поглощен развитием железнодорожной отрасли. Если конкретнее, то он занимался проектом строительства филиала мануфактуры в Жордо́не, втором по величине городе Митрана. Филиал будет производить рельсы, поскольку этот город находится гораздо ближе к рудникам, чем столица. А на своем предприятии Нилфри планировал собирать вагоны.
Мануфактура гудела днём и ночью. Работали в три смены. Нилфри рассчитывал к концу года проложить железнодорожное полотно до Жордона и пустить состав с четырьмя вагонами. Причём, в одном вагоне, по его замыслам, будет ехать он вместе со своей «свитой», а в трёх остальных – пассажиры.
Объявление о продаже билетов прокатилось по городу за полгода до предполагаемого запуска поезда. Цены потрясли даже богачей, однако билеты были распроданы за сутки. Все вырученные средства Нилфри тут же вложил в строительство жордонского филиала.
***
В один из вечеров, вернувшись после работы домой, Гриндо, снял со стены бубен и, сев на кровать, провел по нему рукой. Это уже стало ритуалом. У него хранилось много сувениров, купленных у Китлали, но этот был особенным. Он олицетворял знакомство с южной красавицей. И, кажется, науа попали в точку, назвав этот бубен ритуальным.
– Я думаю о ней с утра до вечера, – тихо произнёс Гриндо, обращаясь то ли к Ардане, то ли к самому себе. – Я не знаю, что мне делать! – он оторвал взгляд от бубна и посмотрел на сестру: – Смешно, да? Взрослый здоровый мужик, а терзает себя, как зелёный юнец.
– Во-первых, ничего смешного я здесь не вижу, – сказала Ардана, откладывая на тумбочку книгу, которую до этого увлечённо читала. – А во-вторых, возраст и мышечная масса тут ни при чём. Особенно последнее. А вот с влюбленностью твоей я действительно не знаю, что делать! Слушай, а может, в следующий раз признаешься ей в любви? Пошлёт – поставишь точку. Ответит взаимностью…
– Многоточие… – вздохнув, сказал Гриндо. – Нет, сестричка, взаимностью она не ответит. Она другая. Совсем другая.
– Так