вырвался из города и помчался сквозь ночную тьму. За окном мелькали неясные пейзажи, деревья-призраки, редкие огоньки далеких домов. Стук колес отбивал монотонный ритм, убаюкивающий и одновременно тревожный. Я откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Образ «Пятничного Слона» стоял перед глазами – пыльный, тихий, с лицом на стойке и телефоном, из которого шепчет статика. Мы уехали оттуда. Но уехали ли мы от этого? Или мы просто везем это с собой, как черный камень в сумке Кори? Я чувствовал, что это путешествие – не просто поездка в другой город. Это спуск. Спуск в ту самую трещину, которую так настойчиво искал Октав. И билет у нас был только в один конец. Обратно, в тишину и пыль бара, дороги уже не было. Стук колес отбивал новый ритм. Тре-щи-на. Тре-щи-на. Тре-щи-на…
Глава 2: Дорога Сквозь Статику
Часть 2.1: Поезд в Ночь
Поезд несся сквозь непроглядную темень, разрезая ночь своим монотонным железным ритмом. Стук колес о стыки рельсов превратился в гипнотическую мантру: та-там, та-там, та-там… Звук проникал сквозь стены вагона, сквозь тонкую перегородку нашего купе, впитывался в самую плоть, становился частью внутреннего пульса. Мы сидели друг напротив друга в тусклом свете лампочки над столиком, похожей на усталый глаз циклопа. За окном не было видно ничего, кроме нашего собственного отражения, наложенного на летящую мимо тьму. Иногда мрак прорезали далекие огни – одинокий фонарь у переезда, свет в окне далекого дома, – но они лишь подчеркивали безбрежность окружающей пустоты. Вагон слегка покачивало, он скрипел и постанывал на поворотах, словно старый корабль, плывущий по невидимому морю. Воздух был спертым, пахло пылью, чем-то металлическим и неуловимым ароматом чужих путешествий, чужих надежд и разочарований, впитавшимся в потертую обивку сидений. Было ощущение замкнутости, почти клаустрофобии. Купе казалось тесной коробкой, капсулой, несущейся сквозь враждебное ничто. Или гробом на колесах. Эта мысль была неприятной, и я постарался отогнать ее, но она возвращалась, цепляясь за тревожный стук колес.
Кори дремала, откинув голову на спинку сиденья. Ее лицо в тусклом свете выглядело бледным и беззащитным. Рыжие волосы разметались по плечам. Сумка с записями Октава и черным камнем лежала у нее на коленях, она прижимала ее к себе даже во сне, словно боясь, что ее украдут. Или что содержимое сумки само решит сбежать. Я смотрел на нее и думал о том, как сильно она изменилась. Та беззаботная, немного сумасбродная девушка, которую я знал до исчезновения Октава, исчезла. На ее месте была эта – напряженная, колючая, с вечной тенью страха в глубине глаз. Что она видела там, «где заканчиваются карты»? Какие следы Октава она нашла, и почему они вели «в никуда или во все стороны сразу»? Она не рассказывала подробностей, а я не решался спрашивать. Между нами выросла стена – не вражды, нет, скорее, стена из невысказанных кошмаров, из опыта, который невозможно разделить. И сейчас, в этой тесной коробке поезда, несущегося сквозь ночь, эта стена ощущалась особенно