на ходу сорвал и отшвырнул в сторону рубашку, оставшись лишь в шоссах и сапогах. Крохотные льдинки летели сверху на него, приятно покалывая плечи и грудь, пока он шел – единственный готовый к бою среди временно обездвиженного войска. Он не чувствовал холода снаружи своей телесной оболочки и не чувствовал жара внутри, лишь плотнее сжал рукоять меча, кивнув дозорным, чтобы открыли перед ним внешние ворота, ведущие в «бутылочное горлышко».
На его глазах длинными, хищными лентами два орана взмыли ввысь, закрывая прекрасное пасмурное небо Эры отвратительными чешуйчатыми телами. Их пасти злорадно оскалились под прицелом скорпионов, следящих за врагами со склонов, стен и башен, многочисленные тонкие ноги ходили волнами в свежем морозном воздухе. Из разлома прямо на заградительные рвы ползли приплюснутые вирги, похожие на сундуки на коротеньких ходулях. Один рухнул в ловушку, но остальные напирали сзади. Лишенные интеллекта куски плоти, которыми движет лишь один врожденный инстинкт: убивать. Рогар едва ли взглянул на всех них – старое меню. Сейчас кнесты стряхнут с себя первый шок, опомнятся и примутся за дело.
С его появлением люди и правда воспрянули духом. Глухо кашлянул один скорпион, другой, истошно завопил оран, сбитый болтом и рухнувший в ущелье. Через мгновение он взмыл оттуда опять, но нападать в ответ не спешил, лишь снова завис в воздухе рядом с собратом. Вирги тоже застыли на месте, и в первых рядах десяток возникла заминка: кнесты не понимали, пора ли атаковать, пока враг медлит, или не стоит делать этого первыми.
Рогар насторожился. Подэра меняла тактику уже во второй раз, и это не сулило ничего хорошего. Усилием воли он отогнал мысли о Надэре, сейчас они сильно мешали, отвлекали его внимание, но невольно все равно продолжал скользить взглядом вокруг, ожидать внезапного удара откуда угодно, даже из-за спины. И замер, увидев, кто стоит по ту сторону разлома.
Они по привычке прятали лица, но даже не будь на Учителе знаков отличия, положенных его высокому статусу, Рогар все равно узнал бы его по осанке, манере держаться, властному повороту головы. Он ощутил, как взмокла и задрожала ладонь, сжимающая меч: так сильно, до зубовного скрежета, до темноты в глазах ему захотелось броситься вперед, преодолеть разлом и снести голову убийце матери. Но невидимая в данный момент преграда между мирами надежно защищала обе враждующие стороны от беспорядочных метаний: попробуй Рогар вернуться обратно, и от него не останется ничего, кроме бездушного куска плоти. Учитель наверняка тоже думал об этом и ухмылялся, Рогар шкурой чувствовал это, даже не видя его лица.
А может, Учитель надеялся, что предатель так разозлится, что потеряет рассудок и побежит, забыв обо всем. Это, конечно, оказалось бы самым простым выходом для Подэры: безумец сам положил конец всему. Рогар позволил себе тоже ухмыльнуться.
Тем временем, одна из фигур отделилась от прочих и медленно двинулась к разлому. Сколько лет прошло, а Рогар до сих пор помнил, как сам точно так же едва передвигал ноги навстречу неизведанному.