вздохнул, провел рукой по лицу, стирая жестокую ухмылку, и стал совершенно серьезным.
– Рачонок, ну не молчи. Твое молчание меня убивает. Скажи что-нибудь. Скажи, какая я тварь, как ты меня ненавидишь. Иххоран, к счастью, закончился, и все иххи уехали, мы их больше не увидим.
– Ну и что? Когда стена снова запоет, будет новый иххоран и приедут другие.
Он задумчиво кивнул, как бы признавая ее правоту.
– Хорошо. Тогда просто скажи, какой расплаты ты хочешь? Что мне нужно сделать? Выколоть себе второй глаз? Отрезать руку? Ногу?
Кайлин поморгала, не веря своим ушам. И ведь не шутит. Говорит совершенно серьезно. Ну да, он же так воспитан, он сам рассказывал ей, каковы нравы и устои его родного мира. Око за око, зуб за зуб. Если ты что-то сделал, будь готов за это чем-то заплатить – его личный принцип, все его шрамы и увечья – доказательство тому. Но не боли она хотела, совсем не боли. Она почувствовала, что ноги ее снова не держат, сползла спиной по дверному косяку и опустилась на пол. Он тут же подался вперед, чуть подрагивающей ладонью вытер испарину, которая неожиданно покрыла ее лоб. Кайлин дернулась от этого прикосновения, слишком уж трудно было не отвечать на него, не приласкать в ответ.
– Зачем ты это сделал? – прошептала она, закрывая лицо руками, отгораживаясь от него, чтобы не видеть, как будто это помогло бы меньше чувствовать. – Ну, зачем? У нас ведь все было хорошо, так хорошо, Рогар! Да, было трудно, но мы справлялись! Вместе! Понемногу! Зачем нужно было все портить?!
Ответом ей служила тишина. Сидя так, согнувшись, спрятавшись за ладонями, Кайлин слышала дыхание своего божественного мужа, могла догадаться, как ходят сейчас желваки на его мощных челюстях, но он ни слова не произнес. Да ему ведь нечего сказать, догадалась она и похолодела. У него нет ничего в свое оправдание. Она вскинула голову, чувствуя, как в груди агонирует сердце. Как птица, брошенная живой в кипяток.
– Ты попросил меня рассказать правду. Уговорами и обманом выманил ее, – прошептала Кайлин. – А потом ей же меня и наказал. Этой правдой. За что?!
– Рачонок, – он поморщился, как от боли, правда за колено сейчас не держался, – просто скажи, что выбираешь. Рука? Нога? Глаз? Что угодно. Не волнуйся, я готов принять любой выбор.
– Но здесь не Подэра! Я не собираюсь мстить тебе, Рогар! Заставлять тебя чем-то платить! Я просто хочу понять: почему? Скажи мне, почему и за что ты мстишь мне?!
Его лицо резко закаменело, он отодвинулся, отвернулся: челюсти сжаты, пальцы невольно опять вцепились в колено, стиснули его, словно заткнули глотку, готовую заорать.
– А я знаю почему, – продолжила Кайлин, зная, что просто обязана сказать это вслух. Он ведь хотел правды от нее, всегда хотел лишь правды. – Потому что ты сам себя простить не можешь. Не можешь простить себе, что бросил своих детей. Там, на Подэре. Поэтому не выносишь мысли, что вдруг почувствовал себя счастливым. Здесь. Со мной. Наказываешь себя снова и снова. Вот почему мне не нужно никакого возмездия