стена делает ее такой. Сколько их было? На самом деле. Он должен знать.
– Рогар, любимый, пойдем в спальню, – лихорадочно зашептала Кайлин, обхватывая его руками. – Я сделаю все, что ты захочешь… нам будет хорошо… только вдвоем, пожалуйста…
– Но нам уже было хорошо. Вдвоем. Сегодня.
Он распахнул ее накидку, слишком грубо, разорвал тесемку, удерживающую ткань на плечах. Рванул на груди платье, открывая матовую кожу с острыми сосками, схватил ихху за волосы и с силой нагнул, заставив лизнуть один.
– Нет! – Кайлин вырвалась и отбежала, прикрывая грудь руками. Из ее горла вырвалось что-то, похожее на всхлипывание, но лицо оставалось сухим. Ну да, она же не плачет, если на нее смотрят. Псы. Кто-то наблюдает. Не по ошибке. Все врут. Сколько их было?! – Зачем я тебе рассказала? Зачем ты вынудил меня рассказать, Рогар? Я так и знала, что ты начнешь ревновать!
– Я? Ревновать?! – он сухо засмеялся. – Я хочу лишь правды, моя дорогая. Хочу, чтобы ты перестала мне врать.
– Но я не вру тебе, Рогар! Я сказала всю правду!
– Правду ли, любимая? Сколько их было?
– Я сказала правду, сколько!
– Но это неправда.
– Откуда ты знаешь?
– В том-то и дело: я не знаю. Но должен знать.
– С тобой что-то происходит, Рогар. Ты сильно накручиваешь себя. Я уже жалею…
– Что не придумала более правдоподобную ложь, любимая? Я так бесхитростно вру тебе, когда дарю подарки. Уж ты-то умеешь делать это более ловко.
Ее руки упали вдоль тела.
– Ты переиначиваешь мои слова, Рогар. Ты слышишь не то, что я говорю.
Он вообще слышал только вой Подэры. И ощущал беззвучное клацанье железных зубов в ноге. Он расстегнул паховый карман на шоссах и поманил ихху к себе. Заставил встать перед собой на колени. Кайлин побледнела так, что ее кожа из золотистой тоже превратилась в обычную белую. Она выглядела так, словно не может поверить своим глазам. Рогар-то своим давно не верил.
– Тогда позволь мне попробовать, – ухмыльнулся он. – В этом нет ничего такого, потому что я все равно буду думать о тебе. Только о тебе и представлять только тебя. Как ты меня – когда-то, с другими. Я хочу получше понять тебя, только и всего.
– Рогар… нет… – только и смогла выдавить она, глядя на них с иххой широко распахнутыми глазами с огромными, расширенными зрачками, полностью затмившими собой янтарь.
Как смрад, закрывший больное солнце Подэры, подумал он, запихивая вялый, безвольный член в иххин рот. Та старалась как могла, глубоко вобрала его в себя, сжимая горлом головку, но его плоть не восставала. Все правильно, ведь он делает это с неправильной женщиной, а правильная женщина стоит рядом и смотрит на него таким взглядом, словно он совершает нечто очень неправильное. Он не мог даже притвориться, что это она сейчас его ласкает, потому что знал, прекрасно знал каждое ее прикосновение, и его тело безошибочно реагировало только на нее. Поэтому и сорвался когда-то, приказав подать ему лучших девственниц Паррина – чтобы заменить ее, хоть и знал, что