прошептала Мэрион, откидывая капюшон, скрывавший ее лицо в тени.
Робин стоял подле матери, не сводя с девушки восхищенных глаз. Волнение его было так искренне, что, не отдавая себе отчета, он воскликнул:
– Я был уверен, что такие дивные глаза могут озарять только самое прекрасное лицо на свете!
Маргарет, изумленная дерзостью сына, тут же одернула его.
Сэр Аллан Клер улыбнулся; его сестра, нисколько не гневаясь на дерзость юноши, лишь слегка покраснела, следя за тем, как Робин обнимает смущенную мать.
Нежданных гостей провели в дом.
А вскоре вернулся Гилберт Хэд, подобравший на обратном пути раненого молчаливого мужчину, который прятал лицо за плащом. Лесник снял незнакомца с седла и внес на руках в гостиную, а затем кликнул Маргарет, хлопотавшую в комнатах:
– Жена, этому бедолаге нужна помощь. Кто-то сыграл скверную шутку, пригвоздив стрелой кисть его руки к рукояти лука. Он потерял много крови… Как ты, приятель? – спросил лесник, обращаясь к раненому. – Да подними же голову и не робей. Потерпи немного, черт побери! Еще никто не умирал от того, что ему продырявили руку…
Мужчина еще больше сгорбился, втягивая голову в плечи. Лица своего он так и не открыл, словно не хотел, чтобы хозяева дома запомнили его черты.
Маргарет взялась осматривать рану, вошедший Робин хотел было ей помочь, но, едва бросив взгляд на раненого, тут же сделал знак Гилберту Хэду отойти с ним в сторону.
– Отец, – прошептал юноша, – не сообщайте нашим гостям, что этот человек находится здесь… И будьте осторожны…
– Зачем из пустяка делать тайну? – недовольно проворчал Гилберт. – И почему ты предупреждаешь меня об осторожности? Говори сейчас же: что общего между этим человеком и…
Его слова прервал крик раненого – Маргарет, переломив окровавленное древко стрелы, выдернула его из раны и отбросила в угол. Затем она наложила тугую повязку и увела раненого из гостиной.
– Ах, вот оно что, сэр разбойник, это твои штучки! – Гилберт негодующе шагнул к сыну. – Я запретил тебе упражняться в меткости на людях, но ты ослушался!
– Я? У меня и в мыслях не было ничего подобного!
– Но разве не ты ранил бедолагу? Не спорь: наконечник стрелы выдает тебя с головой – на нем наше клеймо…
– Да, это я стрелял в него, отец, – сухо ответил Робин. – И не испытываю ни стыда, ни раскаяния, потому что этот человек – негодяй.
Лицо лесника омрачилось:
– Это постыдно, сын: из пустого бахвальства ранить человека, не сделавшего тебе никакого зла, и вдобавок назвать его негодяем!
– Пусть стыдится тот, кто подкарауливал путников в засаде у тропы и кого вы столь великодушно подобрали в лесу. – Вслед за этим Робин поведал отцу обо всем случившемся.
– Он тебя видел? – с беспокойством спросил лесник.
– Нет.
– Прости меня, я был несправедлив. Если все обстоит так, как ты рассказал, то, кажется мне, в лесу прячется кто-то еще. Этот человек был не один… То-то он