равного с равным… За окошком ни огонька. Даже хребтов на фоне неба не различишь, – темень кромешная… Оно и понятно: откуда в горах фонарям взяться! А если б даже и были, всё равно – зачем зажигать? Все порядочные люди спят давно… Потому и тишина такая царит в вагоне. Радио-то Ваарма ещё днём вырубил: достало… Вот и тихо теперь… Сами не заметили, как перешли на шепот. Чтоб никого не разбудить, видимо.
– Сам-то я деревенский, – делится Юкка, – из местечка Кохтла. Места там глухие. А тоска такая, что хоть волком вой… От тоски-то этой зелёной я в город и сбежал в конце концов, – мне тогда двадцать пять было, как раз к мобилизации подоспел… Не важно.
Да, жизнь в глуши… Единственное развлечение – посиделки, мы их ежевечерне устраивали: на площади, перед управой, – там кругом скамеечки были расставлены…
Придёшь, бывало (само собой, уже под мухой) … Крали рядком сидят, нарядные, как пирожные… Ну-ка, давай ещё по чуть-чуть, вот так… Твоё здоровье!.. О чём это я? А, ну вот… Одна из девушек моей считалась: кто ей улыбнётся – тому сейчас от меня в табло, во как.
…Скрипки поют, гармоника… Бывало, заиграют польку, так ноги сами в пляс пускаются! Хорошо было… Парни байки травят, барышни шушукаются… Шутки, прибаутки… Хотя, конечно, если разобраться, скука смертная: ни тебе боулинга, ни тренажёрного зала, о секс-шопах никто и слыхом не слыхивал… И зазнобы все наперечёт. Оглянешься на чужую ненароком – обратно, в пачку кастетом зарядят, а то и месырем кто махнёт, и нет тебя… Обидно. Ну, и надерёшься с горя: как же без этого! Такой уж обычай… А потом домой: на противоположный край деревни, за милую душу, – только в путь…
– Слушай, старина, а скажи-ка… Вот, к примеру, гулянье заканчивается, расходиться пора, и ты со своей девушкой, значит, тово… провожать её идёшь? Ну, шуры-муры, туда-сюда, сначала забредёте не в ту степь, потом, глядишь, лёжа в стогу, на звёзды засмотрелись… И так каждый вечер? Я к чему клоню-то: папа с мамой её – как к этому относились, лояльно? А ежели, скажем… накладка какая произойдёт, по пьяни… тогда как?
– Ты что! – Юкка в притворном испуге машет руками. – Мы об этих делах и не помышляли даже… Знаешь, какие у неё родители были строгие?! Отец – председатель управы, мать – учительница… Не-а, никаких провожаний. Каждый сам по себе домой возвращался… Если ещё с каким товарищем по пути было, тогда да, вместе шли: до развилки… А так – всегда поодиночке!
– И что, почти каждый день тебе вот так, одному, домой возвращаться приходилось, – без компании?
– Ну да… А что особенного?
– Боязно, должно быть…
– Чего-о? С какой стати?! – меня там каждая собака знала… Давай ещё по одной… Оп-па!.. А если б и не знали… у меня разговор короткий: чуть что – сразу в торец. И тому, и другому, и крайнему слева… Могли, конечно, и впятером навалиться… Да только, если разобраться, зачем?.. Кому я там был нужен-то?!
– Ну, не знаю… Вот, например, в городе человек