конечно, – снова засуетился дядя Миша. Ей показалось, что с облегчением. Потому что она так ненадолго.
И вдруг снова горячо зашептал:
– Алена, одумайся. Сдайся, не прячься. Так лучше всем будет.
– Кому всем?
– Всем. Всему… миру. Это такой шанс! Наши церкви объединятся. Патриархат с Папским престолом в Риме уже обсуждали. Отдай им Ивана! Ты только представь – единая христианская церковь. А другого спасения нет. Перед наступлением мусульманского мира. Он для этого и был послан…
– Перестаньте, дядя Миша. Не надо делать из него спасителя мира. А из меня – Деву, Матерь или кого там еще. Он живет и будет жить как обычный ребенок. Не найдете вы нас. И никто не найдет. Кто там командует у вас? Владыка ваш? Так и передайте. Извините…
Отец Михаил, пораженный ее напором и решимостью, молча кивнул.
– А, вот еще что, – уже во дворе она вспомнила про клад-шкатулку. – Дядя Миша, а кто раньше в бабушкином доме жил? Ну, до бабы Гути?
Алена только сейчас сообразила, что, оказывается, никогда об этом не спрашивала у самой бабушки. Ей почему-то казалось, что баба Гутя жила там всегда. Что дом появился вместе с ней. А теперь и исчез вместе с ее смертью.
Дядя Миша задумался. Его мысли с трудом переключались на совершенно другую тему.
– В доме? Ты что, родословную составляешь?
– Ну, типа того, – наполовину соврала Алена. Кажется, на самом деле придется генеалогическое дерево изучать.
– Тогда тебе надо к нашему Трофимову, к Николаю Кузьмичу.
– А кто это?
– Жил у нас. Учителем много лет работал. Краевед местный. Он и музей в школе организовал. Очень интересовался историей нашего села. Начал с декабристов, и пошло…
– Ты сказал «жил», – сейчас, обсуждая совершенно другую проблему, она снова вернулась к старому привычному «ты». – А где он сейчас?
– В город уехал. Как на пенсию вышел. К дочери, внуков нянчить.
– В город? Хорошо. Адрес-то есть?
– Есть, конечно. И адрес, и телефон. Подожди минутку, сейчас найду. Я был у него, он нам помогал историю храма восстанавливать. Много материалов собрал. Ты зайди к нему, он точно поможет…
Дядя Миша не пошел ее провожать. Уже садясь в машину, она оглянулась. Этот дом, как и бабушкин, она считала почти родным. Часть детства провела именно здесь. Что ж, еще одного родного дома у нее не стало…
Пятница, 17-00
Не стало Любе легче и под конец рабочего дня, необъяснимая тревога так и не отступила…
Сейчас работяги на выход потянутся. Начальство еще долго на заводе будет совещаться, планерки проводить.
Люба поправила ровные ряды пропусков, лежащие на столе. Чтобы людям проще было свой документ найти. Они усталые выходили, зачем их еще и здесь задерживать…
Она обычно внимания особого не обращала на эти картонные прямоугольники с фотографиями. Так, записывала фамилии в журнал и все – «проходите, пожалуйста». А что еще разглядывать – почти всех в лицо знала.