не оборвалось, когда он вырвался у тебя… Ума нет, считай – калека!
– Тебе что! Ей, бедолаге, пол-лица кормой отхватило…
– Зачем ей лицо? – лениво парировала Валька, подвижная, как мяч, толстушка. – Родичи в морге на лапу дадут, еще лучше сделают…
Урмас отодвинул салат, чрезмерно политый подсолнечным маслом, подумал, отпил теплой, еле пахнущей яблоком, воды, встал и пошел к выходу.
– Тише болтай! – услышал вслед громкий шепот. – Человеку аппетит испортила…
– Значит, есть не хотел, – беззастенчиво ответили шепоту.
На улице Урмасу показалось прохладнее, хотя в это время светило своим раскаленным брюхом почти ложилось на Тар-тары…
Он пересек центр, с содроганием посмотрев на беззащитную гипсовую темень Ленина, прошел между зданиями КПСС и Советской власти, обогнул терриконовую вышку золы у котельной и побрел к РОВД по изрытому весенними колеями пустырю, на котором тлел грудами мусор и режуще блестели битые стекла…
В милиции, за плексигласовой перегородкой, сидел дежурный, пожилой лейтенант в синей застиранной рубашке с погонами.
– Чего надо? – хмуро спросил он.
– Меня в двенадцатый кабинет вызвали…
– Фамилия?
– Савойский.
– Ну, иди, Савойский, раз вызвали… Второй этаж направо.
Нужный кабинет с табличкой «Зам. начальника РОВД» оказался запертым. Да и на всем этаже никого.
Урмас походил, рассматривая стенды и плакаты на стенах. Остановился возле одного – на атеистическую тему. С плохих черно-белых фоторепродукций глядели длиннобородые старики с сумрачными глазами, и рядом – заплаканные дети. В статье под ними Урмас прочитал, что эти преступные старики являлись главарями христианских сект и пытались сжечь заплаканных детей в обрядовых целях. В заключительном абзаце приводились статьи УК за вовлечение несовершеннолетних в религиозную деятельность.
Его вдруг окликнул тихий девичий голос:
– Урмас Оттович, у вас нет с собой сигареты?
Он тут же обернулся, но во всем коридоре по-прежнему никого не было. Подождал в недоумении, и ему показалось, что за одной из дверей кто-то стоит настороженно, переминаясь с ноги на ногу…
Подошел, открыл эту дверь – за ней тесный туалет, и из бывшей там проволочной корзины для мусора выскочила рыжая голохвостая тварь…
Урмас моментально отскочил – крыс он боялся до смерти…
«От жары не то еще почудится», – подумал, успокаиваясь…
Появились какие-то люди, застрекотала машинка в приемной начальника РОВД, пришел и вызвавший его капитан. Был он сейчас в штатском, но выглядел ненамного веселей.
«Евгений Михайлович» – вспомнил Урмас.
Спустя полчаса его пригласили. Капитан записал в протокол допроса анкетные данные и спросил:
– Когда вы в последний раз видели Гамлетдинову?
Спросил и, неотрывно и, не моргая, уставился