еще из пары других, никуда нельзя посылать по путевкам, даже на БАМ… Давай еще чуток, да надо отсюда сваливать потихоньку…
Они допили, прибрались и один за другим, почти воровским образом, покинули райком и пошли к Диману.
Вместе с Нинель он жил в двухэтажном доме неподалеку. В дом тот была проведена вода, отопление шло от райкомовской котельной, и жили в нем одни уважаемые люди…
– Уеду я, наверное, – тоскливо сказал Урмас.
Сидели они полуголые на кухонном полу, разливали водку, которая в изобилии водилась у Димана, зажевывали едва пожаренными кусками мяса, и тар-таринская жара теперь почти не угнетала их – неизвестно, как чувствовал себя Диман, Урмас от выпитого парил, как легкий дым…
– Как ты на работу устроишься? Ни диплома, ни трудовой…
– Придумаю… Где-нибудь грузчиком… новую трудовую выпишут.
– А с милицией разобрался?
И сразу вес Урмасовского тела увеличился настолько, что он ощутил, как отлежал себе предплечье…
– Уже знают?
– У нас в одном конце Тар-тар чихнешь, с другого…
– …здравствовать пожелают?
– Нет, на х… пошлют, – Диман засмеялся. – Здесь такие девочки есть, а на бл… мне приходится в город ездить…
– Давай выпьем, – предложил Урмас, и Диман с удовольствием открыл еще одну бутылку.
– Нам Нинель ничего не скажет?
– Скажет, – убежденно произнес Диман. – Матом обложит, что без неё квасим.
– Может, подождем?
– Она сегодня в Аркалык уехала, не знаю, когда и вернется…
Выпили. Пошло на удивление хорошо. Будто не водка, а родниковая вода лилась в обожженное горло.
– Найду я убийцу, – сказал Урмас.
– Где? – очень серьезно спросил Диман.
– Знаю… я знаю, где и кого надо искать…
– Ну, тогда флаг тебе в руки и барабан на шею… – засмеялся Диман.
Урмас не обиделся на дешевую комсомольскую присказку – тар-таринский Первый был мировой парень и единственный, с кем Савойский близко сошелся за свое недельное пребывание в этом заброшенном за край мира поселке. Диман как раз находился в райсельхозуправлении, когда Урмас объявлял голодовку. И он тогда посоветовал до вакансии пристроиться где-нибудь здесь, в райцентре. Ну, а злосчастная школа всплыла потом, без его участия.
– Ну что, поедем? – вдруг делово предложил Диман; попытался резко подняться, но с первого раза у него не получилось, только сбил табуретку.
– Поехали, – так же делово и озабоченно согласился Урмас. – И куда?
– Счас, сосредоточусь. Так… Ага. Сначала затаримся у одной, потом в город… есть там хорошие знакомые.
Они оделись, страшно суетясь и бегая по квартире, точно собирались в большой поход. Но когда спустились, придерживая друг друга на шаткой деревянной лестнице, и вышли на улицу, то обоих охватило сильнейшее изумление – там была глубокая ночь. Посмотрели на небо, но оно, блещущее