Великой княжны Марии Николаевны. Состоялся выезд всего двора в Большой Дворец, была отслужена Божественная литургия:
Великая княжна Мария Николаевна была тогда, кажется, общею любимицею всего Царского Села. Настоящая картинка собой, она была так мила, ласкова, жива и шаловлива, что полнила кругом себя все сердца… Про ее неудержимую веселость и ребячью шаловливость говорили тогда во всех домах Царского Села.
На Детском празднике по поводу именин Великой княжны Марии присутствовало и семейство Пушкиных. Мать Пушкина, Наталья Осиповна писала дочери Ольге:
Вчера меня прервала г-жа Архипова, она катала меня по Царскому. Я зашла на минуту к Наташе, которая совершала туалет, чтобы идти в парк, где была музыка и детский праздник для Марии Николаевны, играли в разные игры, потом был ужин и вечерняя заря.
Еще Наталья Осиповна пишет дочери о своей невестке:
У Наташи страшно болят зубы, и нет никого, кто бы их вырвал. Она вызывает восхищение всего Двора. Императрица хочет, чтобы она к ней пришла, и назначит день, когда к ней явиться. Это досаждает ей очень, но она вынуждена будет покориться… Холера, как известно, подходит к концу. Сад Царского не оцеплен, наоборот, он полон пажей, кадетов, фрейлин с утра до вечера. Это не то, что в Павловском, где можно гулять целый день, не встретив живой души.
У Наташи настроение в те дни и вправду было неважное. Во-первых, накануне пропала ее собачка, которая, к счастью нашлась, благодаря нашему доброму знакомому, правителю Канцелярии управляющего Царским Селом Н. М. Коншину:
Собака нашлась, благодаря вашим приказаниям. Жена сердечно вас благодарит, но собачник поставил меня в затруднительное положение. Я давал ему за труды 10 рублей, но он не взял, говоря: мало, но по мне и он и собака того не стоят, но жена моя другого мнения.
Во-вторых, как мы уже знаем, у Наташи разболелись зубы, но в связи с карантином негде было найти зубного врача.
В-третьих, Наташу смущало это настойчивое желание царицы видеть ее подле себя.
Наконец, в-четвертых, и это, пожалуй, самое главное, Наташа ревновала свою подругу Сашеньку Россет, получившую, наконец, 26 июля разрешение Императрицы выйти замуж за Смирнова, к мужу:
Жена его ревновала ко мне. Сколько раз я ей говорила: «Что ты ревнуешь ко мне. Право, мне все равны: и Жуковский, и Пушкин, и Плетнев, разве ты не видишь, что ни я не влюблена в него, ни он в меня.
– Я это очень хорошо вижу, говорит, да мне досадно, что ему с тобой весело, а со мной он зевает.
Сгущает Наташа краски. Хорошо было Пушкину с женой в те дни. Очень хорошо! И любовь была неописуемая, и счастье.
Еще в те дни: состоялась встреча Пушкина с лицеистом 6-го курса Павлом Миллером, оставившем об этом восторженное воспоминание, хранящееся теперь в Русском архиве:
27 июля, в 7-м часу вечера я шел к знакомому, жившему в полуциркуле дворца. Вместо того, чтобы прямо выйти на дворцовую площадь и взять вправо тротуаром полуциркуля, я пошел парком, войдя в него с той стороны,