люди с пониманием. Здесь не задают лишних вопросов. Если и поинтересуются, единственно из любопытства. Тревожился же я о своем возвращении домой.
По состоянию сердца и по внутренней беседе я чувствовал, что на этот раз в Палаты не попаду, а, значит, долгий путь домой был неизбежен.
Надобно заметить, вновь наитие меня не подвело.
По дороге домой я был задержан милицией и доставлен таки в отделение для пьющих водку. Выручил меня мой мандат сумасшедшего.
В этом сокрыта несправедливость. Ведь далеко не каждый наш гражданин может заполучить такой мандат.
А почему?
Чем он хуже сумасшедшего, даже если и пьет водку?
И разве среди пьющих водку не может, случайно, оказаться сумасшедших?
В отделении, у представителей власти, пользуясь случаем, я пытался получить ответ на интересующие меня вопросы, но, вместо разъяснений, выслушал много бранных слов в свой адрес, с чем, по прошествии времени, вполне согласен.
Власть – другое измерение. Она существует по другим законам. У нее совсем другой язык и летоисчисление. И даже вопросы мои или Ваши, досточтимый Стилист, не могут быть ею поняты, чего уж говорить об ответах.
И не в том дело, что власть непременно дурна.
Нет, она хороша.
Очень может быть.
Да нет же, так оно и есть, видели бы вы их располагающие к чаепитию с печатными пряниками открытые их лица!
Но, приходилось ли Вам когда-либо говорить с поляком?
Да, да, именно с поляком.
При том что вы бы говорили на русском. А он – на своем родном, польском языке?
Если приходилось, вы не можете не заметить, что языки наши, вроде бы схожи. Угадываются многие слова. Но в точности понять, о чем идет речь не всегда представляется возможным.
Тогда на помощь приходит мимика, улыбки.
В моем случае, в отделении для пьющих водку, такой палочкой выручалочкой явились бранные слова.
Бранные слова – это мимика нашего Вавилона.
Неподалеку от больницы находится река, и я мог бы постирать верхнюю одежду, все одно, я был совершенно мокрым.
Но я не стал делать этого.
При стирке думается хуже, а размышления так и клокотали в моей безбровой голове.
Часто ловлю себя на мысли, что бываю неопрятным.
Врачи считают, что это – одна из примет заболевания, но я думаю. Что мое заболевание много прекраснее, чем запачканные брюки.
Отвлекся.
Вернемся в больницу.
Первая же встреча здесь исправила мне настроение.
Еще издали я увидел своего знакомого главного врача. Это – бывший главный врач санатория, которого, по причине схожести с одноименным речным животным (тот же высокий с залысинами философский лоб, тот же глубокомысленный взгляд, те же протяжные усы), все называют Сомиком. Аналогия с его фамилией Сомов поверхностна.
Не видят дальше собственного носа.
Теперь Сомик оставил свою должность, хотя напрасно. Энергии у этого путника хватило бы на добрый