качество доносившегося звука. – Вытянутая вдоль перегородки барная стойка, кожаные диваны, фотографии в золоченых рамках, возле панорамного окна круглые, сервированные к обеду столики. Подиум – не сказать, что большой, но места для двоих довольно—таки. Пианино, гитара и веселый бармен—перфекционист, смотри, так весь и пыжится над приготовлением коктейля, и хвостик на затылке дрожит.
– Что будешь? – перебил Анри друга.
– Как обычно. Уверен, что мы здесь играем вечером? И люди горят желанием видеть и слышать Мона и Анри, а не мисс Рози – восходящую поп—королеву танца?
– Именно. Акустическая программа. Все билеты проданы. Кто бы мог подумать? Нам, пожалуйста… – Анри обратился к официанту в рубашке пестрой расцветки.
Мон стянул клетчатую шапочку с козырьком, спрятал очки—хамелеоны в футляр, который прежде вынул из нагрудного кармана кожаной куртки, потер густую бровь и вдруг заметил русоволосую девушку, скромно ютившуюся в самом уголке дивана. Высокий воротник свитера толстой вязки полностью закрывал шею. Голова ее была наклонена на бок – она водила острым стебельком красной гвоздики по строчкам меню.
– Одобряю! – Мон подтолкнул друга. Анри пригнулся к уху девушки и спросил:
– Полли, ты определилась?
– Стакан воды без газа, – протянула она тоскливым, до ужаса ноющим голоском. И не понял Мон, как вообще можно так говорить.
– Это кто? Представь—ка меня симпатичной дамочке.
– Полли, знакомься. Мон. Лучший в мире гитарист. Мон, это Полли. Специалист по финансам и переводчик. Разговорились в супермаркете. Случайно.
– Очередь медленно двигалась, – добавила Полли. – Анри сделал так, что за минуту я оказалась в самом ее начале.
– Полли торопилась на встречу. Не мог остаться в стороне. Полли иногда забегает ко мне – в бумагах Роджера сложно разобраться. Мы приятельствуем.
Тут Полли отбросила цветок, нахмурила лоб и без прежнего смущения поцеловала Анри. Мон остолбенел. Анри поспешил отстраниться, а она, погрустневшая, отвернулась – в окне краем глаза ей удалось зацепить кусочек оранжевого неба.
– Приятельские отношения значит, ну—ну, – пробормотал Мон.
– Ваш заказ, – торжественно объявил вернувшийся официант.
Мон взял с жестяного подноса стакан с напитком и, подняв его, заявил:
– Кеннет Пен – «урод». Только подумай, друг, я, великий и могущественный, сочиняю поп—певичкам навязчивые мотивчики о неразделенной любви, а Дон заправляет их однотипными ритм—партиями «тынц—тынц»! И платят нам за эту работу копейки. В бумаги и заглядывать не хочется. Слушай, друг, не надумал вернуться из изгнания? Нет, постой… Полли, вы знакомы с женой Анри?
Анри замахнулся диванной подушкой. Мон не успел увернуться, и коричневая жидкость, выплеснувшаяся ему на брюки, стремительно пропитывала джинсовое колено.
– Предупреждать заранее нужно, – недовольно проворчал он.
– Ты не говорил о жене, – жалобно