суету и беспечные сны голубые,
преданность почве и странную тягу во вне…
Видимо, сам он такая же в общем стихия:
я в нем сгораю, и он полыхает во мне,
это сближенье, круженье, крушенье – дорога
в ту беспредельность, которую не опознать…
Ту же пораболу ритма, что названа Богом,
временем, космос качал, и лилась благодать.
21-е января того года
Русские страсти… Вновь поверх земли
только поземка мела сообразно
истине. Толпы колоннами шли
в очередном ослепленье соблазном.
День не задался, опять календарь
перекроил приказные угрозы:
как ни старались, не плакал январь,
будто назло огрызаясь морозом…
Впавший в младенчество, вождь умирал
на охраняемой теми же даче,
что породил он, где каждый фискал
словно выхаркивал: сам это начал —
жизненный круг в угловатость идей
впихивать яростно… Даже котенку
явно, как в этой игре ни потей,
всех невозможно сравнять под гребенку,
выполоть разве пласты, как траву,
прямо под корень… И лихо косили,
так что не ясно уже самому —
как и кого осчастливить насильем?
Сделал, что смог… И уже кровенел
опыт (когда б он застрял на бумаге..).
Вспомнилось детство: «Куда ты, пострел?!»
Некого первым… – Все дело в отваге,
дальше же проще… – Не видно ни зги.
С измальства, вроде, учили чему-то…
делай добро! – Но сплошные враги!
Я ведь как лучше… Откуда же смута:
что натворил-то! Скорее назад
в майский Симбирск и на ручки бы к маме!..
Где-то читал: Робеспьер и Марат…
Мы ведь за ними, по той же программе:
мало ли что от природы дано —
вот бы раздуть на костях пепелище!
Годы мелькают – все то же кино:
сытость Женевы, российская нищность…
Как-то подумалось: не дилетант
сам ли, что кроюсь одним только Марксом?
Не было времени… да и талант
переворачивать нравился массам.
Съезды, подполье, германский состав,
Питер, октябрь – и тюремные Горки!..
Речи, расправы, железный устав,
а под ногами сюсюкает Горький:
«Церкви не надо бы… интеллиге…» —
«Этих подрясников! Вырастет склока.» —
«Хоть по закону…» – «Не гнуться в пурге —
опыт Коммуны.» – «Нет, опыт Востока.»
Голод и споры о НЭПе… Плющом
гроб уберут… Коба смотрит по-рысьи…
День от крещенья второй… Я крещен! —
ухнуло разом спасительной мыслью:
здесь мы минуты, здесь только пролог —
там естество, никаких революций…
Буквам подруга учила: бэ – о – г…
что если снова ребенком проснуться!?
«Наденька…