в изумлении, когда его взору открылась долина травницы, стиснутая громадой гор, защищавших ее от злых ветров. Еще больше он удивился, когда навстречу ему из аккуратного домика с котом на руках вышла единственная женщина, которую он когда-то любил. Его мать.
– Глупец, – загремел в голове голос Повелителя, избавившегося, наконец, от неотложных дел, – какая мать!? Она же читает твои мысли! Эта женщина похожа на твою мать, как я на осла!
Повелитель внезапно умолк, и Любин понял почему – потому что Узох действительно был похож лицом на это трудолюбивое животное. Он постарался всеми силами похоронить эту мысль где-то подальше от головы – там, где Повелитель не сможет отыскать ее. Очевидно, это ему удалось не до конца, потому что сердце угрожающе заныло. Потому Любин и не заметил, что подошедшая старушка всмотрелась в его остановившиеся глаза. Она отшатнулась, когда увидела в этих очах бесконечную очередь убитых, замученных людей, а за ними – что-то совсем уже страшное… Так что руки Зохры быстрее разума сообразили, что надо делать – они с силой выпустили в благообразное лицо напротив живой смертоносный снаряд – Пушка. Они целили в горевший нечеловеческой злобой глаз Любина – тот, из которого на нее плеснуло черной магией.
И Пушок не промахнулся! В то время, как задние лапы, точнее когти на них, полосовали подбородок и шею убийцы, передние вцепились точно в глаза. Любину, успевшему прикрыть веки, не могло помочь ничего – он умер мгновенно, не успев издать ни звука. А в своем далеком замке громко закричал Повелитель Узох, переполошивший практически всех прислужников. Из-под ладоней, закрывших лицо, текли вперемежку кровь и слезы. Все-таки при создании далеких предков кота не обошлось без магии – яд достал колдуна через полмира.
Магическая сущность Узоха преодолела действие яда. А может, на расстоянии он был не столь смертоносен? Во всяком случае, когда Узох отнял от лица ладони, на месте его левого глаза зияла чернотой пустая глазница. Рана уже заросла шрамом. Узох окривел. Как ни пытался он вернуть себе зрение, отращивая новый глаз, древняя магия не позволила сделать это. А время между тем было потеряно.
За полмира от замка Повелителя Зохра с удивительной для хрупкого тела силой потащила труп убийцы в яму за пределами обрабатываемого огорода. Там, в прямоугольном провале, в который как раз поместилось тело Любина, издавна из каменных стен сочилась густая темная жидкость, которой Зохра заправляла светильник. Волшебница не колеблясь пожертвовала своими запасами горючего масла. Она свалила труп в яму, погрузив его полностью в жидкость, и подожгла ее.
Сквозь взметнувшееся пламя Зохра с удивлением и страхом увидела, как мертвец попытался сесть в неглубокой яме. Но тут его глаза от нестерпимого жара лопнули, едва не обдав своим страшным содержимым отшатнувшуюся старушку, и всякое шевеление прекратилось. Когда каменное ложе выгорело дотла, на каменном основании не осталось даже горстки пепла –