Я опять увлёкся, пылкая натура, и отошёл от темы.
На Земле у вас так называемая высшая культурная элита, что превозносит в первую очередь, что почитает за благо? Тьфу, погань одну: театры, кино, концерты, выставки, картины, книги – только попусту жизнь свою тратить. То ли дело у нас, первозданная красота, вот она, перед вами, видите, слышите! Жизнь кипит, га-га-га. На Земле убил кто кого, или ещё какую великую мерзость сотворил – прячься, бойся, дрожи, что найдут сволочи и упрячут за решётку на пожизненно, или пулю в затылок, или на электрический стул. Ну что это за жизнь такая поганая, вечно под страхом. То ли дело у нас, рай Сатаны, – место абсолютной свободы. Пожалуйста, друг друга насилуйте, пытайте, убивайте чем больше, тем лучше. Никто и ползвука не произнесёт в осуждение и взгляд мимолётный жалостливый не кинет, потому что у нас не возможно появиться такому уроду.
Что-то, гляжу я, физиономии на вас, господа, скучные и паскудные. Не вижу радости и восторга. Хотя, конечно, могу посочувствовать. Помню, у меня самого бывало так, после посещения Земли. Мысли-гадюки в мозгу копошатся, шипят и жалят из-за того, что мерзопакостная гнусность, которую оставил там после себя, не само совершенство. Выше голову, господа! Ручаюсь вам всей мерзостью Космоса, что, когда станете чертями, через полмгновения забудете каким именем вас мать нарекла от рождения, а через мгновение – от чёрта вас сам чёрт не отличит.
Вижу, знаю, зависть вас гложет ко мне. Хорошо, мол, устроился. Весь в наградах, командует гвардией и купается в славе. Не жизнь, а малина! Но вы не видите той колоссальной внутренней работы, которую я проделал, чтобы достичь таких высот. Легко, думаете, давалось? – Главчёрт снял брюки и выставил голую, в шрамах задницу. – Видели, – он шлёпнул ладонью по заднице, и натянул брюки. – Всё далеко не так однозначно. Пришёл я к Шефу на доклад. А он говорит: плох тот чёрт, который не мечтает посидеть на моём троне. Схватил меня и задницей на трон. Я несколько секунд не смог выдержать накала страстей, эмоций, которые шли к трону со всей Вселенной. У меня от перенапряжения задница зашипела и обуглилась.
Он спрыгнул со сцены и оправил мундир. Адъютанты, ухмыляясь, спрыгнули тоже. Указав пальцем на тучного генерала, который сидел перед ним в первом ряду, Главчёрт приказал:
– Встать.
Челюсть у генерала отвисла; он, тупо глядя на чёрта, с трудом поднялся.
– Ты, генерал, был в миру очень важной персоной, а теперь у тебя вид как у барана на скотобойне. Пойдёшь в мою гвардию? Не слышу ответа. Да, вот, генерал, сегодня случайно у себя на столе наткнулся на старый журнал светской хроники. Глянул в него, а там, ба-а, знакомые лица! Думаю, дай-ка захвачу журнальчик, авось пригодится. – Чёрт, с жуликоватым видом на морде, дыша хрипло и с свистом, достал из внутреннего кармана мундира сложенный вдвое журнал с яркой обложкой. Пропел: «Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой». –