с капитаном, и тот помог ему устроиться в гостинице – скорее всего в «Йорке», где останавливались проездом многие путешественники. Огинские достигли Лондона 15 декабря и отправились в гостиницу на Пэлл-Мэлл[4], которой Михал Клеофас остался весьма доволен: оплата составляла 50 фунтов в месяц, а за 50 шиллингов в день можно было нанять экипаж.
Лондон, улица Пэлл-Мэлл, XVIII в.
В Лондоне Огинские сразу почувствовали на себе проявления английской ксенофобии, и Михал Клеофас, чтобы не привлекать к себе внимания и тем самым не стать объектом толкания и приставания на улице, посчитал полезным потратиться на местный гардероб: купил себе короткий сюртук и круглополую шляпу для утренних и дневных выходов, а также треугольную шляпу и шпагу – для вечерних. В дневнике он отметил свое удивление тем, что в Лондоне не было снега. Кроме того, он прочел в «Таймс» о прибытии в Лондон «графа Оскензи, польского посла в Генеральных Штатах», которого сопровождает «шевалье[5] Бухатц, польский посланник при Дворе». Он также занес в дневник сообщение о собственной смерти, первое из целого ряда аналогичных сообщений на протяжении его жизни. В нем говорилось о гибели его и семьи в море во время большого урагана. Михала Клеофаса очень раздражали подобные ляпсусы, а также частые орфографические ошибки и неточности в репортажах английских газет.
22 декабря король Георг III созвал совет в Тайной палате, на котором Михал Клеофас был представлен королю и королеве Шарлотте. Король поинтересовался, как идут дела в Варшаве, и сказал, что там теперь, наверное, хорошая погода. Королева спросила, как чувствует себя дядя Михала Клеофаса – Михал Казимир Огинский.
23 декабря у Михала Клеофаса состоялась длительная беседа с Питтом, одна из двух. Питт высказался за участие Речи Посполитой в Тройственном союзе, но подчеркнул, что у нее нет иного выбора, кроме как уступить Торунь и Гданьск пруссакам: преимущества союза с Пруссией значительно перевесят потерю обоих двуязычных польских городов.
31 декабря за полночь Михал Клеофас вновь встретился с королем на приеме в Сент-Джеймском дворце.
Брезжил рассвет нового, 1791 года. Срок выполнения поставленной Михалу Клеофасу задачи заканчивался, и он отправил в Варшаву рапорт с рекомендациями удовлетворить прусские требования в интересах всестороннего развития торговли Польши. Осмотр достопримечательностей и развлечения стали затем главным времяпрепровождением Огинских. В первую очередь их интересовали опера и театр; Сара Сиддонс в роли Изабеллы в пьесе «Роковая свадьба» Томаса Саутерна[6], которая шла в Друри-Лейн[7], расчувствовала Михала Клеофаса до слез. Он также отметил, что многие зрители появлялись в театре и опере в хмельном состоянии, кроме того, в ложу могли заглянуть проститутки и усесться на свободные места, в результате зритель мог не досчитаться своего кошелька. Огинский посетил собор Святого