бы завидовать даже седого медведя.
Незнакомец вновь появился снаружи:
– Производит впечатление, да? Я собрал бо́льшую часть тела этого ублюдка. Должен был догадаться, что он окажется больше, чем я подумал сначала, но первыми нашлись предплечья, понимаете, а они такие крохотные, что я вообразил себе зверя не выше тебя, теблор, но с головой такого же размера. Ничего удивительного, что они вымерли, говорил я себе. Конечно, именно такие ошибки приучают человека к смирению и скромности, и – видит Худ – эта тварь меня посрамила от души. Входите – я чаю заварил.
Торвальд ухмыльнулся Карсе:
– Видишь, что бывает, если долго жить в одиночестве?
Оба вошли в башню.
И были ошарашены тем, что увидели внутри. Башня оказалась полой – только хлипкие леса тянулись к одинокому окошку в обращённой к морю стене. Пол хрустящим ковром покрывали каменные осколки. Со всех сторон протянулись под разными углами высохшие жерди, их соединяли перемычки и стягивали многочисленные верёвки. Эта конструкция окружала нижнюю часть каменного скелета: зверь стоял на толстых задних ногах, похожих на птичьи, но трёхпалых и с громадными когтями. Хвост вился по одной из стен цепью отдельных позвонков.
Напанец сидел под лесами, рядом с обложенным кирпичами очагом и помешивал что-то в одном из двух горшков на углях.
– Видите, в чём у меня проблема? Я выстроил башню, считая, что у меня будет полно места на реконструкцию этой твари. А потом я начал находить всё новые и новые рёбра, будь они неладны, – не могу даже лопатки приделать, не говоря уж о предплечьях, шее и голове. Я, конечно, и так, и эдак собирался разбирать башню, чтобы добраться до черепа. Но теперь все планы мои пошли прахом, потому что придётся поднимать и расширять крышу, а это дело хитрое. До Худа хитрое.
Карса подошёл ближе к очагу, наклонился и понюхал воздух над вторым горшком, в котором бурлила густая мыльная жидкость.
– Тебе не понравится, – заметил напанец. – Это чтобы кости друг к другу клеить. Когда застывает, становится крепче камня, а потом выдержит любой вес. – Незнакомец нашёл несколько глиняных чашек и принялся наливать в них травяной чай при помощи деревянной ложки. – И посуда из него ничего получается.
Торвальд с трудом оторвал глаза от громадного скелета над головой, а затем приблизился, чтобы принять чашку.
– Меня зовут Торвальд Ном…
– Ном? Из Дома даруджистанских Номов? Странное дело. Я-то принял тебя за разбойника, точнее, бывшего разбойника. Прежде чем ты стал рабом.
Торвальд скривился, глядя на Карсу:
– Это всё треклятые шрамы от кандалов – нам нужно сменить одежду, найти что-то с длинными рукавами. И высокие мокасины до колен.
– Да вокруг полно беглых рабов, – сообщил напанец, пожимая плечами. – Я бы по этому поводу особо не беспокоился.
– Так где мы?
– На северном побережье Семи Городов. Отатараловое море. Весь этот полуостров покрывает лес под названием А’рат. Ближайший город – Эрлитан, до него где-то пятнадцать дней пешком на запад.
– А