до ближайшего города добирались бы больше месяца.
– Слишком много болтаешь, – заметил Карса.
– Да, – согласился Хранитель, – это точно. Путешествие у вас двоих было знатное – я о нём знаю уже больше, чем хотел. Но не беспокойся, теблор. Поверил я где-то половине. Дескать, акулу убил. Знаешь, в местных водах акулы большие, великоваты даже для дхенраби. Маленьких повыели всех. Я здесь ещё не видел такой, чтобы была меньше двух твоих ростов в длину, теблор. А ты, значит, одним ударом ей голову разрубил? Деревянным мечом? На глубине? А ещё что? Сомы? Такие большие, что человека целиком глотают? Ха! Вот это уже ни в какие ворота.
Торвальд возмущённо уставился на Хранителя:
– Но это всё правда! Такая же правда, как и затопленный мир, и полный корабль с безголовыми тисте анди на вёслах!
– Вот в это всё я верю, Торвальд. Но акула и сомы? Ты меня за дурака держишь? Ладно, давайте спускаться и готовить еду. Позволь-ка я тебя подвяжу, теблор, на случай, если вдруг уснёшь на полпути вниз. Мы за тобой.
Хранитель резал и бросал в похлёбку из крахмалистых клубнеплодов копчёную и засоленную камбалу. Когда Карса доел вторую миску, его охватила отчаянная жажда. Хранитель указал им путь к роднику рядом с башней, из которого даруджиец и теблор с наслаждением напились.
Торвальд плеснул себе воды в лицо и уселся, прислонившись спиной к упавшей пальме.
– Я тут подумал, друг мой, – начал он.
– Вот этим и следует заниматься вместо болтовни, Торвальд Ном.
– Это семейное проклятье. Папаша мой был ещё хуже. Как ни странно, некоторые линии в семействе Номов – наша полная противоположность: из них даже под пыткой слова не вытянешь. Есть у меня один кузен, наёмный убийца…
– Ты, вроде бы, о чём-то подумал.
– Ах, да. Верно. Эрлитан. Нам нужно отправиться туда.
– Зачем? Ни в одном большом городе в Генабакисе я не видел ничего стоящего. Вонь, шум да нижеземцы бегают туда-сюда, как мышки-подгорки.
– Там порт, Карса. Малазанский порт. А значит, оттуда уходят корабли в Генабакис. Не пора ли вернуться домой, друг мой? За проезд расплатимся работой. Лично я готов возвратиться в лоно любящей семьи: блудный сын – помудревший, почти перевоспитавшийся. Что до тебя, думаю, племя твоё будет, м-м-м, очень радо твоему появлению. Ты теперь многое знаешь, а им эти знания необходимы, иначе то, что случилось с сунидами, грозит повториться для уридов.
Карса хмуро посмотрел на даруджийца, затем отвёл глаза:
– Я вернусь к своему народу. Однажды. Но Уругал направляет мои шаги и поныне – я его чувствую. Тайны имеют силу лишь до тех пор, пока остаются тайнами. Это слова Байрота Гилда, над которыми я в то время даже не задумался. Но теперь всё изменилось. Я изменился, Торвальд Ном. Недоверие пустило корни в моей душе, и когда я вижу перед внутренним взором каменный лик Уругала, когда чувствую, как его воля борется с моей собственной, я ощущаю свою слабость. Власть Уругала надо мной лежит в том, чего я не знаю, в тайнах – секретах, которые мой собственный