сказала:
– Я могу купить тебе все, что надо. Ты просто можешь все бросить.
Мне не понравились ее слова, поскольку в какой-то степени они могли проявлять нежелательный для меня характер мотивации ее дружбы со мной, и я тут же отрезал:
– Мне не нужны твои деньги!
Слегка выпятив от обиды свою роскошную нижнюю губу, она ответила:
– Я не хотела тебя обидеть, Джорджи. Я знаю, что тебе не нужны мои деньги. Это не то, о чем ты вообще подумал. Я просто хотела сказать…
Я похлопал ее по колену и сказал:
– Хорошо Мел, я понимаю…
Но поднеся руку к лицу, она сказала:
– Ну вот, я все испортила…
– Ты ничего не испортила, Мэл. Просто я неправильно тебя понял.
Прежде чем выехать на улицу, я сделал несколько пробных кругов возле парка. Следуя путаным и не всегда правильным инструкциям Мэл, я благополучно доехал до ее особняка, открыл ворота и подъехал к гаражу так же, как она сделала накануне. Я вышел из машины, стараясь не беспокоить мистера Пэмбли, тихонько прикрыл дверь машины со своей стороны, и, обойдя вокруг, открыл дверь Мэл, и помог ей выбраться. Она тут же воскликнула:
– Мне жарко Джорджи, я хочу плавать.
– В это время?
– Мы можем плавать в любое время, когда захотим; это мой чертов бассейн и мой чертов дом.
Нетвердой походкой она побрела по дорожке вглубь участка и, когда добралась до кромки бассейна, сбросила туфли и с громким всплеском рухнула в воду. Я снял туфли и носки и последовал за ней туда, где она лежала на спине, глядя на звезды. Я поднырнул под нее, а она, обняв меня за шею, стала целовать более агрессивно, чем в машине, так что я даже начал задыхаться. Я дотронулся до ее мокрых волос, которые, казалось, стали в два раза длиннее, и прежде, чем заговорить, она, лежа на мне, почти полностью приподнялась из воды.
– Давай завтра останемся дома, – предложила она.
Я помедлил с ответом:
– Не могу, Мэл. Мне нужно работать.
– И мне тоже. Но жизнь будет продолжаться и без нас, Джорджи.
– Не могу, Мэл.
Она положила голову мне на плечо, и, несмотря на свое состояние, понимая мое затруднительное положение, и, возможно, учитывая собственную ситуацию, сказала:
– У меня завтра посещение больницы… Голова с утра будет раскалываться. Не надо было мне пить ни капли. Почему ты мне разрешил, Джорджи? Это ты во всем виноват.
Я рассмеялся и ответил:
– Я не вправе говорить тебе, что делать или не делать, Мэл. Это точно.
Но она пожаловалась:
– Тогда тебе придется тебе пойти со мной. Мне нужна твердая рука. – Она снова поцеловала меня и попросила: – А сейчас отнеси меня домой и уложи в постель.
Я вытащил ее из воды и понес на руках к дому. По пути я позволил ей, наклоняясь, поднять свои туфли. Она была легкой, как перышко, и я думаю, что в ту ночь я мог бы перенести ее даже через пустыню. Когда мы дошли