с глаз, и ее взгляд стал жестким.
– Майор, я сегодня… уже вчера – вела себя резче обычного… из-за этого известия о Генри. Но мое отношение к вашим волонтеркам остается прежним. Они нам не нужны. Как и канадские сестры.
– Почему же нет? У меня были прекрасные работницы из доминиона в английских больницах и в Египте.
Она снова сморщилась.
– Танцы, майор, танцы. Канадкам разрешается отплясывать с офицерами. Гулять с ними, распивать чаи, танцевать. Это портит моих девушек. Подрывает мораль.
– Разрешите и своим девушкам немного поплясать.
Она нахмурилась, осуждая подобное легкомыслие.
– Цитирую старшую матрону: «Мы здесь пляшем или спасаем жизни?»
«Нельзя ли совместить?» – задумался майор, но ему было не до споров. В голове мутилось. Вероятно, от спиртного на голодный желудок.
– А у многих из этих волонтерок опасные политические взгляды. Я не позволю им отравлять умы моих сестер.
– Какие же это взгляды?
– Они радикальные суфражистки, – презрительно бросила сестра.
– Вы против суфражисток?
– Ваша миссис Грегсон…
Почему она использует это местоимение?..
– Она не «моя».
– …Миссис Грегсон, сдается мне, как раз из тех, для кого все равны. Сестры и подсобный персонал. Вы и в самом деле считаете, что служанка имеет такое же право голоса, как ее хозяйка?
Несомненно, сестра Спенс была убежденной сторонницей иерархии и естественного порядка вещей.
– Собственно говоря, да. И мнение лакея должно учитываться так же, как мнение господина.
Она удивилась:
– Какой вы современный!
Про себя Ватсон улыбнулся. Эмили его таким не считала. Совсем наоборот. Все же он усвоил иные из самых прогрессивных ее идей.
– Мне надо идти, сестра. Спасибо за шоколад. Очень ко времени. – Встав, он пошатнулся. – И за ром.
– Хорошо. Извините за грубость. Видите, до чего нас доводят политики? Не в обиду будь сказано.
– Я не в обиде.
– Можно дать вам совет, майор? Медицинский совет. Просто одно наблюдение.
– Я здесь новичок, сестра, и с благодарностью приму совет.
– Занимайтесь теми, у кого есть шанс выжить. Всех не спасти.
– В Афганистане мы пытались.
– Там было не так много, – холодно заметила она. – И ранения, ручаюсь, далеко не такие ужасные. Младшая сестра Дженнингс рассказала про того несчастного, которому оторвало пол-лица. Я ходила на него посмотреть. На Господней земле ему не жить, и, думаю, вы это понимаете. Нас не так учили и воспитывали…
– Он умер? Ловат?
– Боюсь, что так.
– Где он теперь?
– В мертвецкой, дожидается похорон, надо полагать. А что?
– Он – свидетельство.
– Чего?
Майор объяснил, на какие подозрения навел на него запах чеснока. Что такую обезображивающую рану причинило особенно отвратительное оружие. Оружие, которое несет верную смерть.
– Вам