когда-то сказано. Надеялись, но только не он. Конечно, ему не придётся изображать на прощание огорчение, якобы сожалея об утрате сомнительной тишины, которой нет и не будет. Они уйдут. Уйдут не заметно, рано. Их не спохватятся. Пропали и поделом. Искать не станут. Объявятся, завалят расспросами.
«Но мы не объявимся, хотя предугадать, что предстоит невозможно. А впереди…! Впереди чернота».
Улицы, площади, перекрёстки. Обгорелые деревья и кусты. Стены с чёрными пятнами копоти. Листья, которые покрыты слоем серой пыли. Пылью, содержащей в себе вещества не совместимые с жизнью. Она везде и всюду. Прикасаясь к вещам и предметам, пыль изменяет их цвет, делая неузнаваемыми, одноцветными и безликими. Легко и не спеша, занимая свободные ниши доступные для проникновения, захватывая всё новые и новые участки. Проходящие редкие дожди смывают её, очищая на минуты строения, газоны и скверы, наполняя воздух относительной свежестью. И это, это лучше, чем задыхаться и чихать, прикрывая лицо ладонью, ощущая во рту кисловатый привкус.
По утрам, с первыми и бледными лучами солнца, по улицам города медленно и урча, поползут тяжёлые машины. Из их пузатых цистерн забьют фонтаны мутной жидкости. Поднимутся и закрутятся в вихрях мусор и пыль. Серыми облаками они зависнут над тротуарами, а затем оседая на слегка смоченные поверхности, превратятся в вязкую массу, похожую на серый, перепачканный пластилин. Пройдёт полчаса или час, появятся люди. Заспешат. Разбегутся кто куда. Замигают и запиликают сирены, загудит транспорт. Распахнуться окна, засверкают витрины, а плотные шторы и жалюзи будут скрывать за собой чью-то тайну, судьбу и отношения. Горе, счастье, нищету и богатство. Что-то лично незримое, так потребное живым, убеждённо доказывающим насущными заботами важность своего существования. Гибридный, пахучий запашок, ставший частью мегаполиса, обволочёт дома. Разнесётся по закоулкам и чахлым скверам. Начнётся ещё один день, в конце которого кого-то уже и не будет.
Поднявшись на самый верх высокого здания, повернувшись кругом, можно увидеть только бесконечность всевозможных строений до самой линии горизонта. Панели, монолиты, былую красоту архитектурного замысла, лачуги и зеркальные купала. Лабиринт, в который можно зайти и не вернуться. Остаться навсегда. Остаться безымянным и исчезнуть. Заплутать в хитроумном переплёте домов и в лучшем случае закончить путь где-нибудь в трущобах. Жить в нём и даже не подозревать, что уже много лет служишь всесильному алгоритму, поработившему умы, тела и души. Увлекающему всё новыми и пёстрыми погремушками, в основе неизменному, опутывающему невидимой сетью огромную территорию, отравляя жизнь, давным-давно поделив жителей на живых и призраков. Безумных, тех, кто под землёй и тех, кто ещё помнил другие времена. Они, как и пыль, принадлежность среды обитания, которая растянулась на сотни километров, разбросав рукава дорог во все стороны света.
2
– Этих призраков развелось как воронья! Ни кто не сможет сказать, что их нет даже в этом захудалом заведении.