и Джудитта заперлись в комнате.
– Это все я виновата, – удрученно протянула девушка.
Исаак не ответил. Он даже не посмотрел на дочь. Не сказав ни слова, он растянулся на лежанке.
К рассвету девочка умерла.
Исаак понял это по исполненным отчаяния крикам матери, раздавшимся в таверне. В тот же миг прозвонили к утрене. Бой колоколов сливался с воплями несчастной, точно разделяя ее боль. Приглушенные удары еще долго эхом отражались в тумане. Было слышно, как монах читает на латыни молитву.
– Вставай, быстро, – шепнул дочери Исаак. – Нам нужно уходить отсюда.
Они открыли дверь комнаты, тихонько спустились по лестнице и направились к выходу.
Они как раз были во дворе, проходили мимо загона для кур – деревянные столы оплетала сеть из камыша, – когда трактирщица распахнула на втором этаже маленькое окошко, чтобы душа ее дочери могла вознестись к небесам. Увидев, как отец и дочь крадутся по двору, она принялась вопить – женщину переполняла боль, к тому же она еще не отошла от вчерашней проповеди монаха, с которым всю ночь просидела у лежанки дочери.
– Проклятые жиды! Вы принесли горе в наш дом! Да покарает вас Господь!
– Не оглядывайся, просто иди дальше, – предупредил дочь Исаак.
Из соседних домов стягивались крестьяне – они торопились выразить свои соболезнования соседке и поддержать ее, может быть, помолиться вместе.
– Да покарает вас Господь! – полностью утратив самообладание, надрывалась трактирщица.
Какой-то крестьянин с огромными, точно лопаты, ладонями с ненавистью смерил Исаака и Джудитту взглядом и сплюнул им под ноги.
Рядом с трактирщицей показался монах. Сжимая в руке крестик, он перегнулся через подоконник, едва не вывалившись наружу, и громогласно провозгласил:
– Они народ Сатаны! Народ Сатаны!
Исаак заметил, что Джудитта готова оглянуться.
– Не поворачивайся! – одернул он дочь. – И не беги.
– Жиды, приспешники Сатаны, – повторила старуха, шедшая в толпе. Остальные тоже поддержали возглас монаха, осыпая отца и дочь ругательствами.
Камень ударил Исааку в затылок. Охнув, мужчина на мгновение припал на одно колено, но затем, поправив шапочку, поднялся и спокойно пошел дальше. Многолетний опыт мошенничества подсказывал ему, что в такой ситуации нельзя бежать. Краем глаза он заметил, что Джудитта отважно идет рядом с ним, расправив плечи и выпрямив спину. Лицо девочки заливали слезы.
– Пошли прочь отсюда, мразь жидовская! – заходилась трактирщица.
В этот момент отец и дочь свернули за угол и очутились на дороге. Где-то с четверть мили они шли в полном молчании, так и не ускоряя шаг и не оглядываясь. Поравнявшись с небольшой рощицей, Исаак свернул к деревьям. Дойдя до поваленного ствола, опаленного молнией, мужчина присел и жестом предложил дочери последовать его примеру. Из заплечного мешка он достал вчерашнюю краюху хлеба и разломил ее пополам.
– Ешь, – сказал он. – Ничего другого у нас