место.
Вот это «с ветерком» его добило. Гонгоре пришлось подняться и сказать, что тут они с болью и благодарностью вынуждены отклонить предложение, поскольку кербер их по природе своей на дух не выносит чужого присутствия.
Махая вслед удалявшемуся столбу пыли, Гонгора покачал головой и вслух отнес выдвинутое предложение, с учетом обстоятельств, к одному из дорогостоящих способов самоубийства, на что Штиис сейчас же заметил, что этому способу нельзя отказать и в известной изощренности, – после чего оба в продолжение длительного времени спорили, вытянув шеи, дойдет ли грузовик до конца или нет. Грузовик дошел.
Все-таки странный народ тут временами попадался, на другой день, уже ближе к вечеру, Гонгора и Штиис сокращали себе неосвоенные расстояния путешествием по воде, преодолевая достаточно порожистые водные преграды на некоем подобии плота, по уши сидевшем в речке под весом наездников и рюкзаков, когда вдали был замечен движущийся объект. По кряжистому склону, по каменистой тропке, вплотную местами примыкавшей к обрывистому руслу речки, то пропадая из виду, то появляясь снова, подпрыгивая на камнях и раскачиваясь из стороны в сторону, в клубах пыли к ним на сумасшедшей скорости неслась вниз грузовая полукрытая машина, явно надеясь настигнуть плот на ближайшем и единственном доступном повороте. Уже издали было видно, как машут и кричат что-то в машине, цепляясь за борта и валясь с ног, предчувствуя недоброе, Гонгора со Штиисом начали понемногу работать шестами, загребая от отмели. За машиной гналась беда, гналась открыто, не опасаясь свернуть себе шею, не взирая на градус отвеса и пересеченность местности, все говорило за то, что время прежнего бездействия ушло, от каждого теперь могло потребоваться все, что он берег в себе, что умел и что мог и о чем, быть может, нося в себе, до этого момента не догадывался. Общий удрученный облик нескольких местных мужчин в кузове с расхлюстанным тентом, простертые руки и исполненные неподдельного отчаяния взоры говорили о крушении всяческих надежд, о случившемся природном катаклизме, – по меньшей мере, и предвещали массу непредвиденных осложнений. Поравнявшись с плотом, грузовик сменил прежний режим катастрофического падения, не переставая греметь и подпрыгивать, из кабины чуть не до пояса высунулся смуглый мужчина с грубым, искаженным болью мужественным лицом и, перекрывая собой надсадными голосами галдевших в кузове попутчиков с колоссальных размеров плетеным сосудом на руках, прижимая одну ладонь к груди, а другой указывая куда-то дальше по направлению движения, едва не опрокидываясь на крутых виражах наружу и обращаясь лицом вслед за ладонью, торопящимся умоляющим голосом зачастил:
– Очень прошу, вон там, дорогой, во-он за поворотом дальше много леса, там через час скоро мой дом будет – зайди в гости, очень прошу, дорогой, а-абижюс, если не зайдешь,