и слегка туманно. Будто меня отформатировали, как диск.
Я тщательно умылся несколько раз.
Что происходит? Где ты вчера был? Алкоголем от тебя не пахло, – говорила стоявшая в дверях ванной жена, тон которой с обеспокоенного начал плавно меняться на раздражительный. – Чем ты обдолбался? Сегодня вот – орал, как резаный. У меня аж сердце екнуло.
Да это суспензия была, – внезапно вспомнил я то, что принял, но не вспомнил, при каких обстоятельствах. Я стал мазаться пеной для бритья. – А крик – это мне под утро кошмар приснился.
Эта суспензия – что-то типа снотворного? – спросила жена. – Но от снотворного так не просыпаются.
Я молча брился, решая, что ей ответить. Ну не скажу же я, в конце концов, что это была суспензия, меняющая восприятие!
И зачем ты его пил в шесть вечера? – не унималась жена.
Как, в шесть вечера? – я посмотрел себе в глаза.
Так, ты пришел в шесть, еле-еле расстелил постель и плюхнулся в нее. Главное, расстелил!
Послушай, я сейчас не совсем понимаю… – сказал я и осекся. Чтобы выиграть время, я стал смывать остатки пены, а потом долго вытирался, усиленно соображая, что бы ответить жене. Жена молчала, сложив руки на груди. Мне пришлось что-то говорить:
Я очень загружен на работе. В голове – одни цифры, – очень убедительно старался говорить я. От слабости голос выходил достаточно искренним, и я, вдохновившись выражением лица жены, говорящим, что она уже сомневается в своей четкой настроенности отчитать меня, продолжил. – Я плохо сплю в последнее время. И мне просто необходимо было отоспаться.
Да ты же храпишь, как старый жирный носорог!
На что это ты намекаешь?
Я сказала «как» носорог! И вообще, я намекаю, что ты выпендриваешься. Ты ведь отлично спишь.
Даже когда я храплю, сон у меня неглубокий, и я просыпаюсь каждые двадцать минут. Прости меня, просто такой период. Хотел немножко принять, чтобы просто успокоиться, снять стресс, а вещество оказалась слишком сильным. Вот и все.
Жена молчала и смотрела попеременно то на мой галстук, то мне в глаза. Лицо у нее было сомневающееся, но уже подобревшее. Мне даже показалось, что она мне сочувствует. Даже захотелось ее обнять.
Ну ладно, – сказала она, – иди сюда.
Мы обнялись. Приятно было чувствовать тепло ее тела, после того, что со мной произошло. Кстати, что же со мной произошло?
– Больше никакого снотворного, – сказала она, жалея меня. – Так ведь и помереть можно. Хотя бы не перебарщивай.
Я обещаю, – зачем-то сказал я.
Я тебя вчера разбудить не могла. Ты представляешь, как я испугалась?
Прости меня.
И сними костюм, наконец, а то еще больше помнёшь.
Мне на работу надо.
В субботу? Не ходи, без тебя обойдутся.
Я мысленно подсчитал дни по воображаемому развороту школьного дневника, и обнаружил, что сегодня действительно суббота, и что