настаиваю я, – Может, это какой-то криминал.
Я, конечно, шучу: я не могу заподозрить Сережу в том, что он хочет вовлечь меня в какую-нибудь грязную историю.
– Я не могу рисковать своей информацией, – с пафосом говорит Сережа.
– Тогда я не понимаю, о чем мы говорим, – вяло возражаю я, – Я тебе ответила.
Я знаю, что ему без меня не обойтись. И он это знает. Но в самой глубине души. На поверхности ему кажется, что я просто набиваю себе цену.
Мне не нравится его важный тон. В такие минуты он становится еще более жалким, чем обычно. Но и подчиниться его требованиям мне не хочется сразу.
– Подумай хорошо, – говорит он мне, – потом, когда исследование будет завершено («Слово-то какое!» – думаю я), ты очень пожалеешь, что не приняла в нем участия…
– Я, кажется, достаточно, была подопытным кроликом у тебя, – говорю я, – так что не нужно…
Мы препираемся еще некоторое время и, конечно же, я соглашаюсь поучаствовать в эксперименте. Не потому что я не могу отказать. Просто я понимаю, когда человек загнан в угол, даже, если он сам этого еще не видит…
– 10-
Наблюдать за тем, как Тамара провожает мужа на работу – зрелище презабавное. Меня даже задевает то, как этот солидный, умный и дальновидный человек попадается на все ее «крючки». Я тешу себя надеждой на то, что он все видит в реальном свете, просто делает скидку на ее молодость и недостаток ума.
Тамара редко встает в такую рань. Но сегодня она, по-видимому, изображает декабристку, которая провожает мужа в Сибирь и собирается следовать за ним. Она бледная и усталая прямо с утра. Семен Михайлович тоже выглядит не лучшим образом – в его возрасте, наверное, бессонные ночи не способствуют цвету лица. Он явно нервничает и это заметно мне, но, кажется незаметно Тамаре.
Они стоят на веранде и она, в накинутом на плечи пальто, прижимается к его груди. Она что-то активно говорит ему, кивая головой, так, как будто провожает его на фронт. Я думаю, что он опаздывает, но не решается отнять ее от себя. Они целуются долго, и я начинаю замечать, насколько в этой сцене Семен Михайлович – не на своем месте. Поцелуи молодой пары на лавочке я воспринимаю абсолютно нормально – мне в голову не придет обвинять их в чем-то, это их дело и ПРАВО! Так и Семен Михайлович имеет право быть сильным, жестким, центральной фигурой во всем!
Я стараюсь не смотреть на них, но поневоле отмечаю, что Тамара выглядит прекрасно – в сценах с поцелуями она как рыба в воде, каждое движение уместно. И еще я понимаю, что в таких ситуациях, наверное, не нужно слов. Наблюдая за ними сквозь стекло, я понимаю, что совсем неважно, что в этот момент говорит Тамара. Она – прекрасна! Хоть и немного фальшива.
Семен Михайлович сейчас какой-то слишком уж солидный, даже старый. Не годится ему целоваться на крыльце! Не годиться и все! Но он смотрит ей в глаза и, кажется, не может оторваться.
Наконец, Тамара отпускает его и, еще не выйдя из роли, топает ко мне. Сегодня она – верная боевая подруга, любимая жена с бытовыми