не говорить?
– Зачем? – спрашиваю я. Господи, во что я лезу!? Ну и семейка!
– Как это – зачем? – вытаращивает глаза Ника, – пусть он выгонит ее!
– Ты думаешь, ему станет лучше? – спрашиваю я, хотя я никогда не была уверена, что лучше – знать или не знать.
– Может, ты сама скажешь? – спрашивает Ника.
Только этого мне не хватало!
– Может быть, ты поняла что-то неправильно? Женщины часто болтают о всякой ерунде! – я сама не верю в то, что говорю.
– Ну конечно! – возмущается Ника, – я такая дурочка, что ничего не поняла.
– Смотри сама, – говорю я и мне стыдно за свои слова.
– Может мне сказать ей об этом? Что я все слышала? И она сама исчезнет?
Я не знаю! Не знаю, как лучше!
– Я подумаю, – говорю я, взваливая на себя очередную головную боль, – а ты пока постарайся забыть.
– Я не могу забыть об этом. Я хочу, чтобы она ушла!
– А ты уверена, что она уйдет после этого?
– Не знаю, – говорит Ника.
– А отец очень расстроится, – поясняю я. Кроме того, какие у тебя доказательства? Она выкрутится, ты ж ее знаешь.
Боже, как мне хочется не ввязываться во все это. Драма, которая разыгрывается вокруг меня, мне страшно мешает жить. Мое дело – готовить обед, убирать дом, расчищать дорожки во дворе. Что им нужно от меня?
Дверь распахивается. Вадим заходит в комнату и целует сестру.
– Как дела? – спрашивает он и делает вид, что только что заметил меня, – а ты что тут делаешь?
Тон у него пренебрежительный и голос визгливый.
– Я тебя, кажется, просила стучать, – Ника говорит с ним сквозь зубы.
– Вот только этого не хватало! – Вадим издевательски смеется, – от кого тебе запираться. Или я тебя в трусах не видел?
Я, пожалуй, пойду. Он опять попадается мне на пути, но не двигается с места. Ничего, с меня корона не упадет. Я обхожу его и оборачиваюсь к Нике.
– Выздоравливай, – говорю я и легонько подмигиваю ей, – я зайду попозже.
Ника растерянно кивает мне.
– 11-
– Я ничего не понимаю, – говорит Сережа, когда я, в очередной раз, прохожу через его энергетическую рамку.
– Что-то не так? – спрашиваю я.
– А ну-ка, расскажи словами, что произошло, – требует Сережа, игнорируя мой вопрос.
– Я не выдаю своих профессиональных тайн, – шучу я.
– Работа не должна оказывать такого влияния, – бормочет Сережа, продолжая нажимать свои кнопки.
– Работа занимает большую часть жизни, – говорю я.
– Значит, произошло что-то, что полностью опустошило тебя, – делает вывод Сережа, – я не вижу никаких эмоций, никаких чувств – ни-че-го!
– Так не бывает, – говорю я и начинаю чувствовать, что он прав. Мне кажется, что я действительно представляю собой какую-то полость, из которой выкачали воздух. Полный вакуум внутри…
– Я