пожалуюсь Семену Михайловичу, – я продолжаю выдираться из его объятий. Я ненавижу себя за эту фразу. Я приберегала ее на самый крайний случай, но вижу, что она не произвела никакого эффекта.
– И останешься без работы, – сообщает он мне спокойно. Борьба на диване продолжается.
– У тебя что, проблемы с девушками? – мне страшно хочется его оскорбить/
– Никаких проблем, – сообщает он мне, – и ты сейчас в этом убедишься.
Я, наконец, вскакиваю. Блузка моя расстегнута, волосы растрепаны, помада, кажется, размазана по всему лицу.
Он оскорбительно улыбается и говорит мне:
– Ты знаешь, зачем держат в доме таких, как ты? Не первой свежести? Чтобы они делали домашнюю работу и удовлетворяли хозяев! Ты не знала? Зачем ты сюда пришла? А как у тебя получается с моим папашкой?
– Идиот, – я понимаю, что говорить такое я не должна, но есть же предел, в самом деле.
– А хочешь, я скажу Тамаре, что ты с ним спишь? Веселенькую жизнь она тебе устроит! Долго ты потом тут проработаешь?
Самое противное, ему кажется, что мне, в принципе, ничего не стоит с ним переспать. Для него это как упражнение.
Вадим загораживает собой дверь, и я не могу выйти.
– Пусти меня, – говорю я шепотом.
– А я тебя не держу, – отвечает он, ухмыляясь. – Давай, скажи мне все, что ты думаешь обо мне и завтра же тебя здесь не будет! У самой, наверное, дыхание сперло от счастья. Чего ты ломаешься?
– Пошел вон! – я с силой отталкиваю его и выскакиваю в коридор.
У себя на кухне я пытаюсь разобраться со своими чувствами. Я сейчас одна, мужчины у меня нет и, в принципе, я могла бы ему уступить, но для этого он не должен относиться ко мне так пренебрежительно. Наверное, будь на моем месте Тамара, она бы сумела воспользоваться ситуацией. Но я НЕ МОГУ! Я не могу.
Пусть я потеряю работу, пусть я никогда не выплачу свой долг, пусть я останусь на улице – Я НЕ МОГУ.
Он не противен мне, но я не хочу даже думать о том, что на следующий день мне придется подавать ему завтрак, а он будет смотреть на меня и смеяться мне в глаза. Я – не могу так!
Я наспех привожу себя в порядок и иду к Нике. Щеки ее по-прежнему пылают, и она в пижаме ходит из угла в угол, как зверь по клетке.
– Когда в школу? – спрашиваю я.
– Не в школу, а в гимназию, – поправляет она. Меня страшно раздражает то, что эти детки очень быстро усвоили то, что они учатся не в обычной школе, а в гимназии, в лицее, в колледже, хотя чаще всего, изменилась только вывеска. Раньше я не замечала в Нике желания подчеркнуть это, но сегодня меня все раздражает.
– Ты об этом хотела со мной поговорить? – спрашиваю я. Мне, конечно, нужно было бы остыть после схватки с Вадимом, но я решила, как бы спрятаться от него у Ники в комнате.
Девочка не понимает моей резкости и спрашивает:
– Тебя какая-то муха укусила?
– Извини, – утихаю я, – просто много всего навалилось.
– Ой, а что я тебе сейчас расскажу, – Ника