серьезно начинает действовать мне на нервы. В институте сессия и он уже не ходит на занятия каждый день. И каждый день караулит меня в разных углах, чтобы сказать какую-то гадость и прижать к стенке. Я отбиваюсь все более грубо, и однажды Тамара застает нас во время возни на кухне.
– О-о-о, – тянет она, – а вы не теряете время. При этом ей совсем не хочется прикрыть дверь и удалиться. Она заходит на кухню и смеется:
– Продолжайте-продолжайте, я на минутку.
Цинизм Вадима еще не дошел до крайней степени, и он отходит от меня в сторону.
– Ты очень вовремя, – цедит он сквозь зубы.
Он – в костюме, при галстуке, готовый выходу. Когда он, наконец, отъезжает, я не могу поднять глаза на Тамару.
– Не смущайся, – говорит она мне, – Подумаешь! У тебя же совсем нет личной жизни!
– Да ничего же не было! – говорю я.
– Да какая разница? – спокойно произносит Тамара. Мне даже страшно от ее спокойного тона, – Только я могу тебе сказать, что здесь тебе ничего не светит. Вряд ли он двинется дальше.
– Мне-то это совсем не нужно, – говорю я, – я не знаю, как от него отделаться. Расскажу Семену Михайловичу.
– Расскажи-расскажи, – смеется Тамара. – И что будет? Не думаешь же ты, что он выселит его отсюда?
– Может, хоть замечание сделает?
– Вадик папиных замечаний не слышит. Я предлагала Семену – купи ему квартиру и пусть живет один. И знаешь, что я услышала в ответ? Семушка сказал – это не обсуждается, у нас уже были проблемы. Я так понимаю, мальчик накуролесил еще в ранней юности. Теперь папа хочет придержать его возле себя. Как будто это поможет!
– Так что же делать?
– Я могу поговорить с Семеном?
Я представляю, как Тамара рассказывает Семену Михайловичу об эпизоде, свидетельницей которого она стала и мне становится противно. Я-то точно знаю, что в лучшем случае я просто останусь без работы, а в худшем – меня выгонят с позором. Отец не откажется от сына из-за какой-то домработницы. Это понятно.
– Нет, не нужно, – говорю я.
– Ну, как знаешь, – Тамара пожимает плечами.
Сегодня я задерживаюсь и встречаюсь вечером с Семеном Михайловичем. Он приезжает совершенно разбитый и очень усталый.
– Добрый вечер, Элечка, – говорит он, заходя на кухню, – как тут у вас дела?
Он смотрит на меня ласково и приветливо, а глаза у него воспаленные и измученные. Тамара во всей красе подныривает у него под рукой и смотрит на меня очень многозначительно.
– Все хорошо, – говорю я, – Будете ужинать?
Если он захочет, чтобы я подала ему ужин, я, конечно, задержусь еще дольше. Но мне так хочется сделать для него что-то хорошее…
– Позже, – говорит Семен Михайлович.
– Я сама покормлю тебя, – сюсюкает Тамара, – не задерживай Элю.
Мне неприятно смотреть на то, как она трется рядом с ним, тем более – после разговора с Никой.
– Конечно-конечно, –