она возможно сохранилась до нашего времени!
Если даже несколько свитков удастся найти, это будет открытие века! Да что там века, тысячелетия. Оно сможет перевернуть наши представления об истории… об античности…
Я выдохнул и провел ладонью по лбу. Открывшиеся передо мной перспективы были слишком велики для быстрого осознания. Нужно время, чтобы все это смогло уложиться в голове. Стоит подышать свежим воздухом и подумать…
Я поднялся на палубу и долго смотрел, как солнце медленно опускается в Красное море.
– Царица Юлия Аврелия Зенобия Септимия шлет тебе приветствия и это письмо, – гонец низко поклонился и протянул свиток.
Секретарь принял от него папирус, развернул и передал Кассию. Старик предпочитал читать послания своей ученицы сам, а не доверять делать это рабу вслух.
Пробежав папирус, он вздохнул.
– Если убрать все оговорки, то сражение при Антиохии мы проиграли, царица даже готова бежать в Персию…
Секретарь, склонив начавшую седеть голову, покорно слушал.
– Ты пригласил Акрокома?
– Да господин, он ждет.
– Зови.
Рослый смуглый воин остановился в десяти шагах и приветствовал Кассия традиционной фразой.
– Радуйся…
– Философ лишь кивнул в ответ и сказал.
– Ты слышал о Стимфалополисе?
– Кажется, это маленький город где-то в южной пустыне, – неуверенно произнес воин.
– Это не просто город. Это очень интересное место, весьма благоприятное для размышлений… Но речь сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты отвез некоторые мои вещи в это место. Причем немедленно. Вещи весьма ценные, поэтому возьми достаточно воинов и хороших проводников, чтобы не затеряться в пустыне.
– Да, я сделаю все, как ты велишь.
– У тебя не больше двух дней на сборы…
– Хорошо…
Когда Акроком вышел, Лонгин повернулся к стоявшему неподвижной тенью секретарю.
– Я сильно сомневаюсь, что римляне простят мне все, что я внушил царице…
– Не ты один призывал ее восстать против Рима, господин.
– Не меня одного и казнят…
– Не стоит гневить судьбу, господин, никто из нас не может сказать точно, что ждет нас.
– Ладно, не буду об этом. Ты подготовил все книги, которые я просил?
– Да, господин, но они займут больше вьюков, чем предполагалось, может, стоит часть оставить?
– Нет, лучше выложите что-нибудь другое, серебряную посуду, ткани, реши сам…
– Как скажете, господин.
– Без серебряной тарелки я, может быть, и обойдусь, а вот книги мне в изгнании могут пригодиться. Я уже слишком стар, чтобы подобно Зиновии искать убежища у персов. Все, что мне нужно – хорошая библиотека и люди с которыми можно говорить о философии. И если второго меня лишат, то я хочу оставить хотя бы первое…
– Поднимается