Новиков, вся эта чушь, ну, ты знаешь. Не могу перейти к делу. Я не могу перейти к делу.
Перед глазами опять залитый солнцем двор.
– Страшно мне. Мне страшно оттого, что может ничего не получиться.
Теперь на скрип качелей накладывается звонкий смех. Я сижу на скамейке и держу в руках большой красно-желтый лист, рассматриваю прожилки на нем, словно карту, а спустя миг опять оказываюсь в подвале.
– Когда-то давно, когда время еще что-то значило, ты допустил страшную ошибку и теперь получил возможность ее исправить. Твои жена и дочь вышли утром в парк погулять, просто прогуляться, подышать свежим воздухом. Были светлые и теплые деньки, середина осени. Они вышли и не вернулись. Так получилось. Тебе сказали, что никто не был виноват.
Облизываю пересохшие губы.
– Но ты ведь знаешь правду, старик. Знаешь, даже если не помнишь. И теперь у тебя опять появилась возможность все исправить. План простой. Возвращаешься в прошлое и перетаскиваешь своих девочек сюда. Все.
Наконец, получилось проглотить ком в горле. Глаза намокли.
– Я могу тебе присниться однажды, если что-то пойдет не так. Я позабочусь о том, чтобы ты увидел это обращение, дружище. Может быть, у тебя все будет хорошо: тебе девяносто два, и внуки приезжают на лето, а ни о каком ускорении времени никто ни сном, ни духом. Было бы отлично, твои девочки рядом, а Сойка уже взрослая, твоя малышка уже и сама мама, а Света постарела вместе с тобой, и у вас все хорошо…
Говорить стало тяжело.
– Отличный вариант. Но при любом другом исходе знай: ты можешь опять все изменить. Аномалия, я надеюсь, никуда не денется… Даю координаты, и живи ты даже в сраной Антарктиде, собираешь манатки и едешь сюда, лезешь в эту дыру и начинаешь все заново. Это важно. Важно, понимаешь? Да я и не думаю, что без них у тебя что-то может быть хорошо. Ты будешь чувствовать потерю, чувствовать, что живешь чужой жизнью.
Я все-таки вынул кальян, затянулся один раз, слыша треск внутри хрупкой пластмассовой конструкции, выпустил дым.
– А может, и не будешь. Ведь если время пойдет иначе, у тебя будет другая жена и другая дочь, или сын, или не знаю кто еще. Ты будешь другим человеком, не мной. Этого я тоже не могу допустить.
– Верни мне меня, – сказало мое лицо с экрана, и он погас.
Я немного постоял так, в пропахшей гнилой водой тишине, заархивировал обращение в бессознательном, установил таймер, еще раз затянулся и направился к аномалии.
***
Проходит миллиард лет, и я начинаю видеть какие-то неясные тени, похожие на людей, и даже слышать глухие голоса. Затем серость расступается окончательно, и я оказываюсь на пустой улице перед… полицейским участком?
Да, это полицейский участок. Холодно. Кажется, поздняя осень – вижу иней на ветвях, последние желтые листья. Над головой низкое серое небо, покрытое тучами… Спустя несколько мгновений понимаю, что это примерно начало века – самое странное время в новейшей истории.
Помню