Разливший в поднебесье светотень.
Ночной туман, покачиваясь пьяно,
Ползет под колесницею Титана.
Пока трава в росе, пока вполсилы
Сверкают очи летнего светила,
Пойду, корзинку прихватив с собою,
За вредной и полезною травою.
Всему дарует жизнь земли утроба,
Хоронит все и вновь родит для гроба.
Дитя земли, каким оно ни будь,
К ее сосцам торопится прильнуть.
И каждому из нас хотя б одно
Достоинство у ней припасено.
Какой могучий благости росток
Заложен в камень, в колос, в лепесток!
Одно дитя уродливо, другое
Природною сверкает красотою.
Но есть и в злом хорошего частица,
И доброе с пути свернуть стремится.
Порою благодать идет не впрок,
Зато преображается порок.
Кто б угадал по этим лепесткам,
Что есть в них и отрава, и бальзам?
Что сок цветка приводит к малокровью,
А запах – благодействует здоровью?
И в нас, как и в растеньях, рвутся в бой
Две мощных воли – злоба с добротой.
И если в нас гнездится не добро,
Нам черви ада выедят нутро.
Входит РОМЕО.
РОМЕО. Отец, благословите!
БРАТ ЛОРЕНЦО. Ах как мило!
И где тебя в такую рань носило?
Похоже, спятил ты во цвете лет.
Ты слишком юн, чтобы вставать чуть свет.
Состаришься, – бессонная тревога
Разляжется у твоего порога.
Но свежесть и беспечность не попасть
Не могут золотому сну во власть.
Уж если до зари ты встал с постели,
Не заболел ли ты на самом деле?
Хотя постой, Ромео. Я не прочь
Предположить, что ты не спал всю ночь.
РОМЕО. Да, у меня была не спать причина.
БРАТ ЛОРЕНЦО. И звать ее – о Боже! – Розалина?
РОМЕО. Я знать не знаю, кто она такая,
И даже имя не припоминаю.
БРАТ ЛОРЕНЦО. И славно. Но теперь-то ты откуда?
РОМЕО. Отец мой, я от вас скрывать не буду,
Как встретил я, попав на торжество,
Врага и принял вызов от него.
Мы ранены и жаждем исцеленья
От вашего, отец, благословенья.
Врага простил я, более того,
Как вы велите, возлюбил его.
БРАТ ЛОРЕНЦО. Ты жаждешь отпущения грехов,
А к исповеди ясной не готов.
Попроще говори, без суесловья.
РОМЕО. Куда уж проще! Я горю любовью
К прекрасной дочке сэра Капулетти.
Мы оба с ней попали в те же сети.
Все так сплелось – не расплести никак.
Спасение одно – священный брак.
Все расскажу: про наше с ней свиданье,
Любовь и обоюдные признанья, —
Но умоляю: