Расстраивался, понимая, что ему придётся отказаться от этой своей, сделавшейся такой привычной, роли помощника-спасителя. В течение всех этих недель он время от времени появлялся в доме де Лорансов. Сопровождал госпожу де Лоранс и её служанку на церковные службы, на прогулки, на рынок – если тому случалась необходимость. Безусловно, не носи молодая графиня под сердцем ребёнка, она не так нуждалась бы в поддержке. Но в эти дни, когда положение её стало уже довольно заметно, он – в сущности, чужой ей человек – не мог не задумываться о тех опасностях, которые могли подстерегать её за городом, в лесу… Даже в городе.
Ночи становились холодными, и поутру, когда Клементина де Лоранс отправлялась на службу, камни мостовой часто бывали покрыты тонкой плёнкой льда. И не надо было иметь особенно богатое воображение, чтобы представить себе, чем может закончиться для неё неудачное падение или внезапный испуг. Подавая ей руку, помогая спуститься по скользким ступеням, он давал себе слово: когда он женится, он ни за что не позволит своей жене в таком состоянии бродить по улицам одной. Ни за что.
И он думал теперь, как сказать ей о том, что очень скоро их встречи прекратятся. Он даже дважды уже пытался привлечь её внимание, начинал говорить, но Клементина не слышала его – размышляла о чём-то своём.
У ног их бродили гуси.
Серые, с коричневыми подпалинами, птицы, грациозно изгибая длинные чёрные шеи, щипали то, что осталось от недавно сочной травы.
Когда люди подходили слишком близко, гуси неохотно ускоряли шаг, расступались. Некоторые даже делали вид, что готовы взлететь – раскидывали по сторонам крылья и громко и недовольно ими хлопали. Однако не взлетали – берегли силы. Готовились к долгому перелёту.
Клементина держала руку на локте Рамболя, грела пальцы в складках его плаща, смотрела вниз, на берег, весь усыпанный подвижными серо-коричневыми точками.
Потом часть их поднялась, взмыла вверх, собралась в клин.
– Гуси улетают, – сказала Клементина тихо.
*
– Гуси улетают!
Так кричали дети под окнами её дома уже несколько дней кряду. А на прибрежной полосе по-прежнему гоготали, хлопали крыльями, дрались за место и скудную пищу тысячи перелётных птиц.
Клементина была на этих холмах уже несколько раз – ходила с другими жительницами города за травами-кореньями.
– Зима будет долгой, – говорили женщины. – Чтобы выжить, надо быть готовыми к трудностям.
Тогда впервые, пожалуй, Клементина, наконец расслышала это странное созвучие: «чтобы выжить». Но и расслышав, по-прежнему была уверена, что жизнь в Квебеке может быть скучна, но никак не опасна.
Она не чувствовала своей уязвимости и ничего не боялась.
Поэтому, когда Рамболь всё-таки оторвал её от раздумий и объявил о том, что скоро наступит момент, когда он не сможет больше быть рядом с ней, она огорчилась. И не сразу поняла, что Рамболя в первую очередь