происходящим реалиям.
Сплетничать, судачить да перемывать друг другу косточки было излюбленным занятием образцовых посадских хозяюшек. Мужчины на такое пристрастие своих жёнушек смотрели с неодобрением и даже с показным возмущением, но радикальных мер, как порой обещалось в порыве гнева, не принимали до тех пор, пока не возникала угроза большого скандала. Забот у них и без того было предостаточно, однако иногда какой-нибудь муж, видимо, истосковавшись по семейной сцене, самолично начинал изводить жену, заинтриговав услышанными невероятными известиями либо придумывая шутку-небылицу.
Жена: Чё там слышно на Посаде?
Муж: Ничего к твоей досаде.
Прям в истории дыра!
Случай был, дак то ж вчера.
Жена: А вчера-то чё случилось?
Муж: Ну дак девка обмочилась!
С коромыслом шла, уснула,
На подол водой плеснула!
Дед Кульбач, как-то обсуждая с заезжим гостем нравы и пристрастия местных дам, характеризовал их весьма своеобразно.
Кульбач: Да, буквально все повально
Рассуждают гениально.
Гость: Очень утончённые!
По всему – учёные.
Столь ума здесь в каждой даме!
Видимо, гость не уловил иронии в словах Кульбача и принялся расхваливать местных сударынь, стараясь лестью угодить старику, за что получил в ответ нечто вроде отповеди.
Кульбач: Не умом крепки, задами
Наши здешние бабёнки.
Это как в худой избёнке:
Изо всех углов сквозит.
А процесс, что исказит
Назначенье в нём самом,
Можно ли назвать умом?
Перегруженному бабкиными новостями Кульбачу постоянно приходилось вразумлять свою Кульбачиху, призывая не портить добропорядочным посадцам жизнь, разнося из дома в дом сущую нелепицу о вполне достойных людях. Кочующая по целым дням из одной женской компании в другую, бабка, дабы оставаться интересной и желанной гостьей для приятельниц, таскала туда-сюда разные слухи, за что получила от деда прозвище «сплетненосец». Он так и заявлял: «Закрепить пора „проносец“, неумолчный сплетненосец! До чего ж худые шторки – так и свищет без касторки!»
Кульбач: Ты во всём увидишь шашни!
Часовым садись на башне,
Чтоб за всеми надзирать.
Но порочить и марать
Никого не смей! Уймись!
Нет огня, и не дымись!
Тем не менее деду, хоть редко, но приходилось утрясать конфликты, когда кто-нибудь из посадцев, попавших в сети бабьих сплетен, приходил разбираться с Кульбачихой, выясняя, не она ли является источником порочащих его слухов. Возможно, автором очередной сплетни была не Кульбачиха, но разносчиком, безусловно, она, в чём дед ни минуты не сомневался. Кульбач горячо успокаивал разобиженного гостя, убеждая, что это недоразумение и недопонимание произошло от природной болтливости и наследственной тупости его старухи, которая к тому же ещё и глуха, как тетеря: «Та ж по бездорожью прёт: не дослышит – так доврёт! У змеи язык раздвоен. Но побьёшь – не станешь