за милу душу скормишь?
Гость: Дак у баб свои сужденья.
Кульбач: А моя притом с рожденья
Любопытна сверх предела:
До всего паршивке дело,
Дабы было что судить —
«Городушки возводить»!
Чтоб она весь день икала!
Гость: И моя не ускакала
От твоей и от других.
Нет у них речей благих.
Кульбач: Тарахтелки-таратайки!
Не сыскать от них утайки!
Брешут так – куды с добром!
«Громыхать пустым ведром» —
Перво дело у судар.
Новость им, как скапидар,
Добавляет резвой прыти.
А утопнуть и в корыте
Можно, если ты слабак.
Плюй, сынок, на тех собак,
Коль не можешь врезать в харю.
Хошь, я сам свою ударю?
Костылишком приласкаю
Аль за космы оттаскаю!
Думаешь, что хвастовство!
Нет, пора мне во вдовство!
Однако, когда к Кульбачам заявился Дробогор, чтобы как следует разобраться с главной сплетницей Посада, дед малость струхнул и в то же время порадовался, что самой бабки в это время не оказалось дома. Как уже упоминалось, отказавшийся от женитьбы, а следом внезапно утопший жених дочери Дробогора Вассианы, натолкнул посадцев на мысль, что это трагическое обстоятельство могло произойти при непосредственном участии оскорблённого родителя. Поэтому Дробогора побаивались, и даже категорически не верящий в подобную чушь Кульбач поначалу оробел. Выслушав претензии Дробогора, дед разразился гневной речью.
Кульбач: Вот паскуда, тараторка!
Понеслась хлестать касторка —
Подолы не отстирать!
Хошь старуху покарать?
Скоко душенька желает!
Если гнев в тебе пылает,
Ты не просто обвиняй:
Дай старухе нагоняй!
Дробогор: Я желал бы объясниться.
Кульбач: Объяснялась бы синица,
Почему зерно склевала.
Потому что не зевала!
Сам с ней маюсь сколь годов!
Клятый был на сто рядов.
А тебе терпеть к чему?
Отхайдакай ту куму!
Коль умишком куцая,
Значит, экзекуция!
Нешто не заслуженно,
Если обнаружено
Преступленье, как навет,
Да с оглаской в целый свет?
Дробогор: Да, у сплетен во́стры когти.
Это ж – как ворота в дёгте!
Кульбач: Эх, скорей бы появилась!
У меня аж сердце взвилось,
Застучало, прям зашлось,
Лютым гневом налилось!
Я её засуну в дёготь!
Как посмела деву трогать
Подлым мерзким языком?
Отодрать его песком!
Нет, подумай, вот поганка!
Врёт, как дышит, интриганка!
Кипя от возмущения и продолжая извергать обличительные речи, Кульбач молил Всевышнего, чтобы тот пощадил его старуху, подвернув какую-нибудь помеху и подольше задержал у подруг.
Кульбач: Сыне